Псы господни

– Об этом потом. Я по делам…

Аббат посмотрел на послушника:

– Разве ты не накормил гостя, постучавшегося в нашу дверь?

На самом деле я был не против поесть нормальной горячей пищи, ибо не ел ее уже несколько дней. Но сначала – про дела.

– Благодарю вас, отче, но телесное ничто перед духовным…

– Так ты вернулся на эту землю для того, чтобы впустить благодать в душу свою?

– Нет, отче. Для того чтобы убить генерала Абубакара Тимура. Он где-то здесь, я это точно знаю.

Аббат с печальным видом кивнул.

– Я понимаю, что это совсем не по-христиански, но…

– Это по-христиански, сын мой… – перебил меня аббат, – ибо «не убий» не значит «не защити». Если ты делаешь то, что ты делаешь ради защиты своей страны и людей, живущих в мире с Господом, в этом нет греха.

– Оригинальная трактовка, отче…

– Какая есть… – Аббат еще раз перекрестился, словно призывая Господа в свидетели словам своим. – Церковь, сын мой, должна не только служить Господу, но и служением своим отвращать время Страшного суда. Мы пастыри и должны духовно окормлять пасомых нами, наставляя их на путь истины, путь, ведущий ко Христу. Как можно пройти его, если идет война, если на твою землю и твой народ напали? Несколько сот лет назад, когда решалось – быть или не быть Руси, чернец Пересвет вместе с людьми божьими вышел на Куликово поле и сразился с татарами. Можем ли мы уклониться от битвы? Можем ли мы осквернить свои уста благостной ложью и завести народ, пасомый нами, в гнилое болото? Нет, не можем. И мы говорим: не убий – не значит не защити. Только знай, что в деяниях твоих и в том, что в сердце твоем, ты дашь ответ перед Богом…

Я положил на стол сотовый.

– Это я нашел в машине. Желаете посмотреть, что здесь записано?

Аббат кивнул. Я поставил на запись.

Смотрели – в мертвой тишине. Картинки я поставил на автоперемотку…

– У Витторио добрая душа… – сказал аббат, когда все закончилось.

– Что, по-вашему, он должен был сделать? Убить свидетеля? – поинтересовался я.

– Нет, выкинуть мобильник… – сказал аббат, – вместо того, чтобы возить его, надеясь вернуть. Но, видно, на то Божья воля…

– Скорее это воля кое-кого с рогами, отче…

– Не поминай… – махнул рукой аббат Марк.

– Я интересуюсь этим потому, отче, что я знаю эту женщину. Именно она лично видела генерала Абубакара Тимура меньше месяца назад, в Каире. Причем прилетел он туда рейсом из Италии. У меня есть серьезные основания полагать, что здесь, в итальянском коро… теперь уже республике, кто-то дает генералу приют, и именно поэтому мы не можем найти его. Мы ищем его в мусульманских странах среди мусульман, но никто и никогда не искал его среди христиан, в странах, где почитают Христа. Это первое. Второе – у меня есть серьезные основания полагать, что в Италию – возможно, что и в Ватикан – были вывезены деньги, являющиеся частью польской казны, а кроме того – и деньги, принадлежащие шахиншаху Мохаммеду Хосейни. Это десятки миллиардов золотых рублей, и они принадлежат точно не генералу Тимуру. Третье. Я не знаю, как объяснить эти снимки, но их сделала женщина, которая теперь уже точно влипла в эту историю по уши. Поэтому, если она у вас, я прошу разрешения хотя бы поговорить с ней, чтобы прояснить этот вопрос. Кто ее послал сюда, зачем, с какой целью.

– Так тебе нужны деньги, женщина или Тимур?

– Прежде всего Тимур, – сказал я, – деньги можно заработать, но тех, кто убит, – уже не вернешь. Но и эти деньги имеют для меня большое значение, и не потому, что я зачарован блеском злата, так сказать. Если я прав, то генерал Тимур имеет доступ к этим деньгам, возможно полный, скорее всего ограниченный, и использует их для финансирования террора и дестабилизации обстановки в Афганистане, северных провинциях Индии, в других местах. Только проценты с основного капитала дадут ему возможность бесконечно финансировать терроризм. Пока мы не выявим и не остановим этот денежный поток, террор будет продолжаться, ситуация в Афганистане уже нетерпимая. Что же касается женщины – она увязла в этом очень глубоко и каким-то образом, пусть не прямо, имеет отношение к этому делу. Я должен узнать, какое именно. Кроме того, я просто хочу уберечь ее от большой беды. Она из тех, кто идет по узкому мосту над пропастью с закрытыми глазами и просто не видит, что внизу – пропасть. Это нельзя назвать смелостью – это безрассудство.

– То есть ты полагаешь, что Ватикан мог наложить руки на деньги шахиншаха и Польши? – переспросил аббат.

– Да, отче.

– Расскажи подробнее.

– Это только предположения – в основном.

– Расскажи… и с Божьей помощью мы попытаемся разобраться с этим.

С Божьей помощью…