Псы. Наказанные небом (СИ)

— Кто бы меня ещё посвятил в них, — бормочет парень, когда мы выходим.

Итак, что мы имеем?

Я чёрт знает в каком положении, не могу даже дышать нормально, врачи все уехали в какое-то центральное управление, а медпункт опечатали. И, судя по всему, такое у них происходит довольно часто.

Кэйл прикрывает за собой дверь, и мы снова оказываемся в том самом коридоре, откуда недавно пришли. Я устало прикрываю глаза и продолжаю своё путешествие в какой-то прострации, мне даже лень наблюдать за тем, как проносятся мимо стены.

— Кэйл… — я приоткрываю веки на голос Семь, но не вижу её. — Что они сказали?

Кажется, Лизбет тоже не знает, что никого нет. Странно…

— Ничего. У них конференция в централе, всё опечатано, — Кэйл не останавливается и продолжает свой путь.

Я слышу, как Семь шикает.

— Как не вовремя-то…

— Не то словно… Я звонил Катрин, она обещала приехать, — Кэйл выходит в какой-то коридор, и я теряю тот момент, когда мимо нас начинают проноситься люди. Не могу разобрать, кто они, да и не хочу. Голоса заполняют голову, та начинает болеть, а когда я вижу большую колонну Загона, то понимаю, что мы направляемся к спальному корпусу.

Семь следует за ним.

— Странно, что нас не предупредили о том, что медпункт опечатают, — говорит она, когда Кэйл останавливается у двери.

— Откроешь? — просит парень, и его сестра кивает. — Действительно, странно. А ещё странно то, что опечатка была в тот же день, что и проникновение врагов.

Семь подставляет свои глаза в сканер и ждёт секунду, пока дверь не открывается и не впускает нас. Значит, Лизбет тоже может попасть в комнату Кэйла.

— Совпадение? — Семь заходит первая, придерживая для нас дверь.

— Кто знает, — куратор пересекает комнату и осторожно кладёт меня на свою кровать.

Я облегчённо вздыхаю, прикрывая глаза, и чувствую, как моё тело расслабляется. Однако я всё равно не могу пошевелить ни одним мускулом. Немного приоткрываю веки и вижу, как Кэйл выводит панель из стены рядом с кроватью прямо надо мной и нажимает на какие-то кнопки, после чего в поле моего зрения появляется кислородная маска и какие-то приборы. Парень осторожно приподнимает мою голову и надевает на моё лицо прозрачную маску — я чувствую, что дышать становится легче, и это меня успокаивает.

Куратор присоединяет ко мне какие-то шнуры, фиксирует их на висках, на шее и на запястьях — на экранах появляются данные, наверное, моего состояния, но я всё равно ничего в них не понимаю. Даже не вижу полностью.

Семь подходит ближе.

— Вроде, всё хорошо, — бормочет Лизбет, смотря на экран. — Показатели в норме.

— Нужно обследование, мы не можем ничего утверждать, — Кэйл отходит в другой конец комнаты, и я его теряю.

Семь хмурится.

— Может, ей витамин В7 вколоть? Поспит хотя бы, — она тоже уходит, и больше я её не вижу.

— Не знаю, — я почти не слышу их. — Катрин сказала, если что С2 вколоть.

— В7 безвреден, не думаю, что будут последствия. Нам ещё к Лидеру идти.

Я слышу какую-то возню, и думаю о том, что я так устала, что усну даже без снотворного. Сил совсем нет ни на что.

Кэйл подходит ко мне и укрывает пледом, а потом появляется Семь, в руках которого находится какая-то непонятная штука, — парень подносит её к моей шее и нажимает на кнопку.

— Спи, — Кэйл поправляет мою кислородную маску, и я чувствую, как кружится голова.

В глазах темнеет, и я погружаюсь в мир без сновидений, чувствуя невероятную пустоту и облегчение.

17. Допрос

Мне ничего не снится.

И когда я приоткрываю веки после своего пробуждения, чувствую какую-то лёгкость и спокойствие. Иногда мне кажется, что сны отнимают куда больше сил, чем реальность, поэтому я даже рада, что не видела эту крышу и странного ангела с непонятными просьбами. Мне даже становится от этого как-то легче.

Я вижу тусклый отблеск ночника на потолке — всё немного расплывается, и я пытаюсь сосредоточить своё зрение на чём-то одном. И когда это у меня с трудом получается, я понимаю, что всё ещё лежу в комнате Кэйла на его кровати. На лицо давит кислородная маска, и я по-прежнему не могу пошевелиться. Всё тело онемело, кости налились свинцом, голова такая тяжёлая, что я не могу даже повернуть её в сторону, чтобы взглянуть, находится ли кто-то ещё здесь, кроме меня.

По сравнению с моим состоянием, перед тем как я заснула, дышать мне сейчас куда проще. Словно бы я просто лежу и отдыхаю, однако события недавнего времени заставляют вернуться меня в реальность.

Я не могу двигаться — эти мысли пугают меня настолько, что я готова взвыть от отчаяния.

Свет мелькает и содрогается, слово пламя свечи, и я слышу чей-то шумный вздох. Кошусь в сторону письменного стола и вижу какую-то смутную фигуру, но так и не могу понять, кому она принадлежит. Глаза начинают болеть, и я возвращаю их обратно в сторону потолка.

Хочется подать хоть какой-нибудь знак, что я очнулась, но ничего не получается. Таким беспомощным я себя не чувствовала даже во время драки с Эриком.