Псы Вавилона

А вот его соратнику по чекистской стезе, ушлому молодцу Васе Федорову, в дальнейшей жизни повезло гораздо меньше. После того как Шахова перевели в таежную глушь, Федоров занял его место, но начальствовал недолго, поскольку в тридцать восьмом году в ходе чисток НКВД был арестован и расстрелян.

Татарский мальчик Хасан, как и мечтал, выучился на летчика, во время войны воевал в штурмовой авиации, в конце войны был сбит над Кенигсбергом и сгорел в самолете. Одна из улиц нынешнего Соцгорода носит его имя.

Несколько слов нужно сказать и о Джонике. Американский строитель социализма прожил в Соцгороде еще года три. Он все-таки женился на Ане, у них родилась дочь. Сразу после женитьбы Джоник стал хлопотать о возможности выезда вместе с ним жены и ребенка. Продлилось это довольно долго. Времена наступили и вовсе суровые. Практически все иностранцы уехали из Соцгорода, а на тех, которые еще оставались, взирали с большим подозрением Наконец их выпустили. Вернувшись на родину, Джоник, как и мечтал, уселся писать книгу. Несколько ее страниц он посвятил своим приключениям на Шанхае. В первом же издательстве, куда он обратился, к книге отнеслись с должным вниманием, однако посоветовали выкинуть эпизод с вампиром, поскольку он противоречил основному содержанию. Поразмышляв, благоразумный Джоник так и поступил. Иногда ему и вправду казалось, что все это произошло с ним во сне. Впрочем, вся его жизнь в Соцгороде была похожа на сон.

Прошло много лет. Сгинул без следа Шанхай. Исчезли землянки и бараки. Там, где бедовали десятки-сотни тысяч несчастных, в лучшем случае остались заросшие бурьяном пустыри. Ветер гоняет по ним шары перекати-поля, тревожно посвистывает в кое-где сохранившихся жалких изгородях. Все великое и страшное в прошлом. Внуки и правнуки ссыльных, вербованных, беглых, раскулаченных плохо представляют, что пришлось испытать их предкам. Да это и мало кого интересует. Каждый стремится прожить свою жизнь «на всю катушку», не оглядываясь на страдания дедов и прадедов.

На другом берегу реки, как и предсказывал Всесвятский, построили новый большой красивый город с просторными улицами и тенистыми скверами. Казалось бы, откуда взяться на этих прямых как стрела магистралях какой-либо чертовщине? Однако...

Время от времени, по ночам, во вьюжную зимнюю пору либо в июльский, наполненный тяжелым заводским смрадом зной запоздалые прохожие встречают странную парочку: двух сгорбленных, будто через силу бредущих рядом стариков. Изредка можно услышать и обрывок их разговора:

— Куманек, а не испить ли нам живительной влаги?..

— Отчего бы и нет, Константин Георгиевич?.. Отчего бы и нет?