Псы войны

– Если рядом двери в ад, разное может случиться, – продолжал Мазур, на которого скепсис майора не произвёл ровно никакого впечатления. – К примеру, здесь часты землетрясения. Возникает такой странный гул. Будто поезд где-то далеко идёт, а потом сразу – сильный толчок. Называется «барантида». Но это на островах, а если «барантида» застанет на озере, то вокруг вскипит вода, и слабо не покажется. Выберешься живым – считай, повезло!

– Эка чем удивил, – майор ехидно улыбался, – землетрясением…

– Это ещё не всё, – Мазур опасливо огляделся вокруг. – Про лох-несское чудище слышал?.. Вот-вот. А у нас, на Ладоге, такие чудища водились сотнями. Были это «лютые зверие» и звались они «каркаделами». Такие монстры – ладью зараз перекусывали, а людей поедали или топили…

– И где твои крокодилы теперь?

– Не крокодилы, а «каркаделы». На самом деле, неизвестно даже, как они выглядели, – может, типа крокодилов, а может, и плезиозавров, как Несси из Лох-Несса. Известно только, что нападали на ладьи и лодки, и что боялись их очень – месяцами, понимаешь, не выходили из порта…

– А куда твои «кракадайлы» девались? Повымерли, небось?

– Они, видишь ли, в спячку впадают. Когда на Северо-Западе начинается циклическое похолодание, они в свои щели подводные забираются и спят. А как начнётся потепление, то вылезают и сразу людей жрать.

– Бред какой! – дал свою оценку Зверев. – И когда же начнётся это потепление?

– Раз в четыреста лет, – Мазур вновь огляделся по сторонам. – Цикл похолодания уже заканчивается. Помнишь, какое лето в прошлом году было? А в этом году ещё хуже будет. Скоро полезут гады…

Последние слова Мазур произнёс таким берущим за душу голосом, что все офицеры, сидящие на палубе, невольно притихли и стали озираться, словно прямо сейчас рассчитывали увидеть среди озёрной ряби огромную голову на тонкой длинной шее или плоскую тушу «каркадела».

В этот самый момент буксир дал короткий сигнал судовым свистком, майор Зверев вздрогнул и с облегчением рассмеялся.

– Брехня! – заявил он. – «Байки из склепа». Ты, Кирилл, лучше бы чего-нибудь по-настоящему страшное рассказал – чтобы до самых костей пробирало.

Мазур покачал головой, всем своим видом показывая: о чём можно говорить с Фомой неверующим, который столько лет на свете прожил, а ещё не понял, что вселенная устроена куда сложнее, чем его учили в советской школе?

– Ты со мной в июле на подводную охоту запишись, – предложил он Звереву. – Походим вдоль южного побережья, поохотимся на лосося и тайменя… И посмотрим, как ты запоёшь, когда на глубине мимо тебя двадцатиметровая тварь проплывёт и зубки свои – с ладонь величиной – покажет…

– Так ты их сам видел? – недоверчиво уточнил сидевший слева старший лейтенант Гуров.

– Видел, видел, – подтвердил Мазур. – Вот как тебя сейчас. И зубы, и тварь…

– Не верь ему, Лёва, – предостерёг Зверев младшего товарища. – Не бывает никаких «кракадайлов». Повымерли вместе с мамонтами.

– Ну хорошо, – сказал Мазур, – допустим, «каркаделы» повымерли, а «барантиду» я самолично придумал… Но что вы скажете о дьявольском мотоботе «Три шестёрки»?

– Звучит многообещающе, – оживился Зверев. – Излагай.

Лейтенант-подводник не заставил себя упрашивать.

– …Началась эта история аж в 1937 году, когда Приозерск ещё принадлежал финнам и назывался Кексгольм. Поселился там шведский капитан Юхан Сигвард – мужик огромного роста, здоровенный, но нелюдимый. Соседей-финнов считал полными кретинами, о чём, бывало, прямо им об этом и говорил. И была у него ещё беспородная собака – злобы необыкновенной. Поселилась эта зловещая парочка на Дальней Мызе. А вскоре Сигвард приобрёл в пользование и морской мотобот «Господня благодать» – при этом закрасил его прежнее название и вывел на борту чёрной краской число 666. С того момента практически каждую ночь мотобот «Три шестёрки» уходил в открытую Ладогу. Зачем? Это отдельный вопрос. Однажды двое финских рыбаков задержались на промысле. На озеро опустилась тихая ночь, что на Ладоге бывает крайне редко. Показалась полная луна. Внезапно один из рыбаков услышал прерывистый вой. Стояли они у Чёртовой банки, до берега было с десяток километров, а потому сильно удивились: каким же должен быть этот волк, чтобы его голос был слышен на таком расстоянии? А вой тем временем становился всё отчетливее. И столько ярости было в нём, что оба рыбака замерли. Их лодку качнуло тяжёлой волной. И рыбаки увидели проходящий неподалёку мотобот Сигварда. На носу «Трёх шестёрок» стоял сам капитан. Рядом с ним сидела его собака. И оба они выли – один громче другого – на полную луну. Издалека что-то ответило неясным зовом – мотобот тут же изменил курс и вскоре скрылся в сумраке…

– Ну и что? – спросил Зверев, когда Мазур сделал паузу, чтобы перевести дух. – И это всё?