Псыгыпский душитель

– Боюсь, о них придется услышать еще раз, и не в столице, а у нас в горах, в Псыгыпе. – Ему было приятно наблюдать, как у обоих Вась-Васькиных непроизвольно открылись рты. – Позвольте вам вкратце напомнить, – продолжал Ляпин ровным, спокойным голосом. – В прошлом году в соседнем поселке Кужгурык произошел весьма резонансный случай помешательства на религиозной почве. Птицевод агрокомплекса «Аграриум-холдинг», начитанный, умный молодой человек, ранее ничем не выдававший своих пагубных наклонностей, вдруг возомнил себя древнеиндийским тугом, или душителем по-нашему. Как это и происходит, в короткое время безумцу удалось сплотить вокруг себя небольшую группу из шести единомышленников, с готовностью принявших новое для себя учение. Преимущественно это были сельхозрабочие, люди образованные и интеллигентные, и, к счастью, дальше кур их ритуальные жертвоприношения не распространились. Но случилось так, что затесался среди них тот, кому показалось мало курей… Секту быстро разогнали, кого запрятав в нашу знаменитую психиатрическую лечебницу, а кого отправив к родственникам, подальше из этих мест – всех шестерых… и лишь седьмой так и не был пойман. На сегодняшний день все уже и позабыли о той истории, даже я сам, несмотря на то, что участвовал в поимке беглецов. Но только в прошлом месяце в окрестностях Псыгыпа произошел странный случай удушения лося, напомнивший нам о кужгурыкской трагедии. Лесник рассказывал: у мощного животного, найденного им на самом дне Кушхэтского ущелья, была буквально пополам переломана шея. В общем, есть опасения, что это дело рук сбежавшего в прошлом году душителя…

– Маньяка! – перебивая, выпалил Иван Петрович.

– Ну почему же сразу «маньяка»? – возмутился Ляпин. – Просто проникся человек философскими идеями…

– Пф! Тоже мне, философ! – пренебрежительно фыркнула молчавшая до сих пор Мария Сергеевна. – Передушил кур, напал на дикое животное, задушил его, неизвестно, что еще с ним сделал – настоящий маньяк.

– Вот именно, – поддержал жену Иван Петрович. – Страшно представить, что бы он сделал с человеком.

Ляпин внимательно следил за бурной реакцией Вась-Васькиных, стараясь не выдавать ликования: похоже, его слова возымели нужное действие.

«Ладно, черт с ними, пусть будет маньяк, раз его они боятся больше религиозного фанатика», – мысленно рассудил он.

– Ну да, маньяк… – нехотя согласился Ляпин. – Так что вот вам мой добрый совет, будьте предельно осторожны и, прошу вас, не привлекайте к нашим дачам излишнего внимания: громкая музыка и дым от мангала могут заинтересовать его…

– Ага, сейчас прям! – возмутился Иван Петрович. – Так и попрятались в норки!

– Пусть только сунется к нам, у нас многозарядный Хатсон! – выкрикнула Мария Сергеевна.

– Да мы его закоптим на мангале! Все небо закоптим, чтобы он задохнулся! Мы ему все перепонки музыкой порвем!

– Вот именно! А то – ишь ты! – маньяк выискался! Да мы сами кого хочешь придушим!

На Ляпина было жалко смотреть, его лицо превратилось в выжатый кислый лимон. Это и понятно, ведь все его ухищрения оказались бесполезны в борьбе с непрошибаемыми Вась-Васькиными. Более того, он достиг обратного результата. Нет, ну кто бы мог подумать, что эти двое окажутся такими агрессивными нигилистами? Им одно говоришь, а они тебе другое. Говоришь, не шумите, а они, перепонки порвем. Говоришь, не привлекайте внимания к дачам, а они, закоптим небо шашлыками. Чертовы индивидуалисты. Действительно, душителя на них не хватает!

С трудом сдерживая нарастающий в душе гнев, Ляпин раскланялся и сухо попрощался с продолжавшими визгливо верещать Вась-Васькиными:

– Всего хорошего… соседи.

Нервной, дерганой походкой Ляпин вышел за калитку садоводческого товарищества и направился в сторону спасительного леса, чтобы зарядиться от Матушки-природы ее чистой, доброй энергией.

Глава 5

Едва различимая лесная тропинка вывела Ляпина к деревянному забору заброшенной детской турбазы «Красная зарница». Он всегда замедлял здесь шаг, придаваясь ностальгическим мыслям о минувшей эпохе. Действительно, некогда благоустроенная и ухоженная турбаза, как и те немногие сохранившиеся с прежних времен объекты инфраструктуры, ныне находилась в плачевном состоянии. Забор прогнил, и местами целые секции повалились на землю, вся территория густо заросла сорняком и кустарником, а деревянные домики с облупившейся краской потускнели и покрылись грибком от сырости. Лишь административный корпус из белого кирпича еще сохранял былой вид, но и его шиферная кровля отчаянно нуждалась в ремонте.