Пташка

Чужак замер и изменился в лице. Он оставил не до конца отвязанный повод и внимательно посмотрел на девушку. Молчание казалось Гнеде вечностью, а он все взирал на нее, словно не решаясь ответить. Наконец незнакомец сглотнул, будто что-то мешало ему говорить, и произнес смягчившимся голосом:

– Нет. Я не твой отец. Но я знал его. Это я привез тебя Домомыслу.

– Ты? – воскликнула Гнеда.

– Я Фиргалл из народа сидов. Мой отец – князь Ангус, властелин Дрогеды. Я последний, кто видел твоего отца живым, и я поклялся спасти тебя. А теперь явился, чтобы сдержать свое слово. Пора отправляться. Обещаю, я все расскажу тебе. Но нам нужно добраться до безопасного места, здесь более нельзя задерживаться.

Гнеда вернулась во двор на негнущихся ногах. Тихо, чтобы не разбудить спящих, вошла в дом и осторожно открыла большой ларь, куда Твердята положила на сохранение скромные пожитки своей молочной дочери. Непослушными руками девушка отделила несколько рушников, мешочек с монетами и своими небогатыми украшениями, рубаху и завернула их в холстину. Бесшумно прикрыв крышку, Гнеда окинула прощальным взглядом избу. Сердце стиснуло скорбью. Она только успела привязаться к семье Твердяты, только отведала на вкус настоящей, путной жизни.

Подавив тягостный вздох, девушка вдруг, повинуясь внезапному порыву, легко вскочила на лавку и схватилась рукой за матицу[34]. Она еще увидит их, обязательно увидит. А пока пусть дорога ее будет прямой и удачной, куда бы ни вела.

Вернувшись к ожидавшему ее Фиргаллу, Гнеда отдала ему сверток.

– Я не попрощалась с ними, ничего не сказала Пчелке. Что подумает Кузнец? Да он с ума сойдет, когда узнает, что я просто бесследно пропала! – спохватилась она.

– Так даже лучше, – бросил ее спутник, быстро запрятывая вещи в переметную суму. – С того, кто ничего не знает, и спроса нет. Верхом ездить умеешь?

Девушка нахмурилась. Он нисколько не сочувствовал ей, и эта черствость покоробила Гнеду. Она с тоской посмотрела на сенник, в котором спала ничего не подозревающая подруга.

– Да слышишь ли ты меня? – раздраженно переспросил Фиргалл. Он подошел к девушке и в упор посмотрел на нее из-под сведенных бровей. – Мои люди видели их в трех поприщах[35] отсюда. Если ты считаешь, что это детские забавы, то зря. Тебя хотят убить. – Сид отчеканивал слова бесстрастно, и от этого Гнеде стало еще страшнее. – Они не остановятся ни перед чем. Что, если в одну прекрасную ночь дом твоей кормилицы сгорит вместе со всеми домочадцами просто потому, что они имели глупость пустить тебя под свой кров? Или у Кузнеца под пытками станут выведывать, куда ты исчезла?

Гнеда сглотнула.

– Верхом… Да у нас с Домомыслом и козы-то не было, не то что лошади, – пробормотала она.

Фиргалл кивнул, словно не ожидал ничего иного, и молча подставил ей скрещенные руки, помогая взобраться в седло. Гнеда боязливо ухватилась за луку. Вороной конь скосил на нее блестящий глаз, и девушке почудилась в его взгляде совсем человеческая усмешка.

Не произнося ни слова, Фиргалл тем временем точными, отмеренными движениями подогнал стремена и вставил в них ступни девушки. Гнеда с облегчением увидела, что желваки на его скулах постепенно расслабились. Он сунул ей в руки повод и, властно взяв коня за морду, что-то быстро сказал ему на незнакомом девушке языке.

– Его зовут Пламень, – обратился он к Гнеде. – Он молод и иногда под стать своему имени бывает горячим, но это очень смышленый конь. Будь с ним смелее.

С этими словами Фиргалл оседлал своего серого жеребца и двинулся в путь. Пламень послушно устремился за собратом. Гнеда растерянно смотрела на проплывающие мимо домики, утопающие в синих складках холмов. Звезды поблескивали, равнодушно провожая всадников холодными немигающими очами.

Какое-то время спутники ехали по большой дороге, но затем свернули на извилистую лесную тропу. Поначалу Гнеда была взбудоражена произошедшими событиями, страхом, словами чужака, запахами и звуками ночного леса. Она никак не могла поверить, что совсем скоро откроет тайну своего рождения. Этот человек утверждал, что знал ее отца!

Но вслед за возбуждением понемногу приходило утомление путешествием и нескончаемыми мыслями и догадками. Кроме того, ездить верхом Гнеда почти не умела, и с непривычки каждый камень на дороге отдавался болью в ногах и спине. Благо Пламень покорно бежал вслед за вожаком, не доставляя девушке хлопот.

Фиргалл вел себя отчужденно, не пытаясь заговорить со своей подопечной или как-то приободрить ее, всецело сосредоточившись на дороге, но возле него Гнеда чувствовала себя спокойно.

Трудно сказать, сколько прошло времени. Мерная тряска убаюкивала, притупляя чувства, и, должно быть, Гнеда задремала. Она пришла в себя оттого, что Фиргалл, свесившись со своего седла, легонько потряхивал ее за плечи.

– Не спи, мы почти на месте. – Его голос звучал мягче, чем прежде, а глаза смотрели уже не так сурово. Быстрым движением он скинул с плеч свой плащ и обернул его вокруг Гнеды. – Замерзнешь.