Пташка (СИ)

Этьен достал новую сигарету и прикурил от прошлого окурка. Он в последнее время очень много курил, но больше заняться было нечем. Этьен и в школу ходил через раз, шлялся без цели по городу, забредал в торговые центры, залипал на витрины, даже зачем-то вынес из магазина дешевую футболку, которую в тот же вечер замарал, когда его заставили мыть полы на первом этаже.

На крыльцо вышел воспитатель. Тот же самый, который выгнал Этьена из душевой и завалил дежурствами. Этьен долго вспоминал его имя, хотя тот и работал здесь больше десяти лет и знал Этьена с самого детства.

— Бьерре, — недовольно запричитал он, — все приличные дети прячутся, чтобы покурить.

— Бери. — Этьен протянул раскрытую пачку, когда увидел, что воспитатель рыщет по карманам.

— Совсем совести нет? — воспитатель ударил Этьена по руке и прошел мимо, хлюпая подтаявшим снегом.

Этьен еще раз посмотрел на красное небо и потом на небольшой дворик, окруженный сетчатым забором. Этьен ждал, когда подъедет Сэм. Он договорился, что гуляет до десяти вечера, а воспитатели не поднимают панику.

Этьен не заметил, как к нему подкрался альфа. Вообще, сначала, увидев только джинсы и грязные кроссовки, Этьен подумал, что это Сэм. Но быстро до него добрался и запах, а потом Этьен все-таки поднял голову и увидел перед собой Макса. Запах был ему теперь неприятен, а сам вид Макса вызывал тошноту и головную боль.

Этьен быстро вскочил и спрятался в здании, захлопнув входную дверь прямо перед носом альфы.

— Нам нужно поговорить. — Послышался голос Макса.

— Если ты не уйдешь, я закричу, и тебя поймают. — Этьен всем своим весом навалился на дверь, чтобы альфа не попал внутрь. Но было уже бесполезно. В холле сидел престарелый мужик из охраны, который заинтересовался поведением Этьена, да и с той стороны двери послышался возмущенный голос, отчитывающий Макса.

Этьен приоткрыл дверь на улицу. Макса отчитывал сам директор — очень строгий и правильный бета. Вообще, у альфы было опасное положение — мог и в полицию попасть.

Макса отогнали к выходу, к забору из сетки.

Этьен осмелел и вышел на крыльцо.

— Что тогда было? — громко спросил Макс, чтобы Этьен услышал его с расстояния.

— Мне сказать? — Этьен спустился со ступенек и встал на краю большой лужи.

— Молодой человек, — рявкнул директор, — выйдете за территорию приюта!

Макс послушно вышел, но не ушел. Так и остался стоять по другую сторону сетки и сверлить Этьена взглядом. Этьен подошел к нему чуть ближе, засунул руки в карманы куртки, сжал кулаки так, чтобы Макс не заметил.

— Никто не должен знать. — Сказал он сквозь зубы. — Особенно Сэм.

— Мы переспали? — Макс пнул камень. — Я плохо помню.

— Нет. — На нос Этьену упала первая капля дождика. Дети за спиной радостно закричали. Макс же кинул на Этьена недоверчивый взгляд. — Я бы тебе никогда не дал, — продолжил Этьен, — но кто меня спрашивает, да? — засмеялся он.

— Ты… — Макс пнул еще один камень. — Что мне сделать?

— Ничего. — Этьен накинул капюшон, спасаясь от дождя. — Сэм скоро приедет. Скройся.

* * *

Этьен очень долго и тяжело возвращался в сознание. Реальность уже привычно нарезалась по кусочкам, и это было похоже на кайф, как будто он сильно переборщил с метом и теперь даже пальчиком пошевелить не может.

В первый раз он увидел белый потолок и тут же отрубился. Во второй раз он успел почувствовать боль во всем теле. В третий раз он понял, что больше всего болит в области живота. На четвертый раз, когда к Этьену вернулось сознание, он смог удержать его, хотя все еще и плыло перед глазами.

Палата была маленькая, стерильная, белая, с ярким светом. На руке были зажимы, под ухом пищал прибор, отмеряющий его пульс. Слабенький какой-то и не ровный. Рядом стояла капельница, но иглы в руке не было. Живот болел еще сильнее. Этьен понял — перестали давать снотворное и снизили дозу обезболивающего.

Он не смог поднять сразу голову. Шея не держала, было очень тяжело. С рукой вышло так же. Этьен несколько минут не мог дотянуться до источника боли. Тем более, живот был под простынкой. Этьена в нем что-то смущало. Он потрогал его, крепко перевязанный бинтами, надавил, заскулил от пронзившей его боли. Еще раз посмотрел на белоснежную простынку, которая накрывала его, и, наконец-то, понял — живота нет.

Глава 29

— Дети живы, но не здоровы, ты тоже полудохлый. — Говорил Стефан. — Роззи сказал, чтобы ты больше не рожал.

Этьен слабо кивнул.

Прошла еще неделя, прежде чем его переселили из реанимации в обычную палату, но шов на животе, оставленный после того, как из него вырезали детей, все еще болел. Особенно, когда не кололи обезболивающее.

Этьен уже знал про детей. Выжили оба, но один был здоров, вот только недоношенный, поэтому тоже еще лежал в больнице, у второго слабо работало сердце, он сам не дышал, и лежал в реанимации. Второго ребенка готовили к операции. Этьен через неделю захотел их увидеть, но пришел лишь Стефан и начал сразу действовать на нервы.