Пташка (СИ)

У Этьена постепенно формировалась мысль, что у него есть дети, что они вообще-то уже родились, что они живые. В случае с одним ребенком — пока живые. И Этьен должен что-то сделать, потому что это все был его косяк и его ответственность.

У Этьена уже были силы, чтобы закатить истерику и потребовать все ему нормально объяснить, а лучше показать детей. Сказали, что ими пока занимается Генри — он даже к Этьену ни разу не зашел. Прикрылся тем, что в реанимацию не пускали.

Стефан и доктор Роззи пообещали, что ребенка к нему принесут. Стефан его даже подготовил. Расчесал Этьену волосы и заплел их в косичку, принес чистую одежду, которой можно заменить больничную сорочку.

Принесли ребенка, дали его Этьену и показали как правильно держать.

Ребенок был маленьким и некрасивым. Красноватым, морщинистым с голубыми глазами и легким пушком на голове.

— Держи. — Медбрат почти силой устроил ребенка у Этьена на руках. Тот молчал, смотрел.

— Это кто?

— Омежка. — Ответил уже Стефан, осторожно придерживая ребенка, так как у Этьена руки не держали. — Твой Бартон его Мишелем называет.

— Да, я что-то такое говорил ему. — Этьен кивнул. У него совсем не было сил сейчас придумывать имена.

Мальчик был глазастый, но каким-то заторможенным. Или нет. Этьен не знал, какими бывают младенцы. Конечно, что-то шевелилось и торжественность момента как бы ощущалось, но все было не так, как должно было быть. Эмоций не столько, все как будто вымирало и даже радоваться не хотелось.

— Дай я подержу. — Он аккуратно отодвинул руки Стефана, пытаясь сам удержать этот сверток. — Мишелем Бартон его назвал, да? А второй где? — Этьен вздернул голову вверх, оторвав взгляд от ребенка. — Что с ним? Можно к нему?

Стефан сидел перед ним на корточках. Этьен неумело держал младенца на руках, сидя на краешке кровати. Мишель смотрел в никуда своими глазами.

Этьен мог уже сам передвигаться. Шов на пузе почти зажил, хотя и болел. С этим Мишелем все было нормально. Оставалось про второго узнать. А они не говорили. Этьена все это так расстраивало, что он чуть не плакал.

— Он в реанимации все еще. — Ответил Стефан.

— Почему?

— Дышать не может, его на вентиляции держат. И сердечко слабенькое. Это он тебя изводил.

— И он умрет? — шепотом спросил Этьен.

Стефан пожал плечами.

Этьен попытался встать, но с ребенком на руках этого не получилось. Стефан настойчиво усадил его обратно.

— Сиди. — Сам он поднялся. — Вот, понянчий пока его. — Кивнул на младенца.

— Не…

— Я договорюсь пойду. Осторожней с ним, не урони.

Стефан ушел, а Этьен вообще убрал Мишеля с рук, уложив его на свою подушку. Ребенок смотрел на него, приоткрывая рот как рыба и пуская слюни.

— Мишель. — Пробубнил Этьен. — Не слишком повезло тебе.

* * *

Этьен натянул на кулаки рукава вязаной кофты. Одной рукой все хотел прикоснуться к разболевшемуся боку, но боялся даже притронуться. Его пропустили в соседний корпус, реанимацию.

Маленький альфа выглядел еще хуже, чем омежка. Маленький, весь в трубках, за стеклом, бледненький, с просвечивающимися венами. Этьен стоял, смотрел и нервно шевелил руками. Волосы растрепались и теперь лезли в глаза.

— Ему лучше сегодня стало. — Прошептал Бартон, подходя к Этьену сзади.

Этьен не обернулся. Ребенок дышал ровно, но дышал он с помощью маски, из-за которой не было видно почти всего лица.

Этьен просунул руку в дырке в стекле, но так и не прикоснулся, остановив ладонь в нескольких сантиметрах от тела. Он него шло теплом.

— Что с ним? — спросил он серьезно у Бартона, все еще посматривая на ребенка. На своего, вообще-то, ребенка.

— Порок сердца и легкие не работают. — Бартон попытался встать рядом, но Этьена снова передернуло, он сильнее натянул рукава кофты и отошел подальше. Все равно все это было бессмысленно. Он не любил Генри. Никогда не любил так сильно, чтобы это можно было назвать настоящей любовью. Но почему-то этого маленького альфу уже любил.

— Мне с врачами нужно поговорить. Ему операцию будут делать?

— Да, — Генри закивал, — я разговаривал.

— Да мне плевать, с кем ты разговаривал. — Этьен подавил желание прикоснуться к разболевшемуся боку. — Он почти не живой. У меня есть деньги, я бы мог… — Этьен замолчал.

— А Мишель где? — спросил Бартон через несколько минут молчания.

— Забрали обратно, откуда и приносили. Его выписывают завтра, так что потрудись забрать.

— И тебя. — Выдохнул осторожно Генри.

— Я бы здесь остался.

— Тебе отмечаться на днях надо идти.

— Куда?

— У куратора твоего. — Этьен недовольно вздохнул, почти фыркнул. Генри подошел ближе и очень осторожно и с нежностью приобнял его за плечи. — Это очень хорошо, что ты на свободе. Не возмущайся.

Этьен посмотрел на маленького альфу. Сердце щемило. Намного сильнее, чем когда он смотрел на Мишеля.

— Пускай Ричардом будет. — Тихо пробормотал он, так и не стряхнув руки Генри. — Сильным будет, выживет. Генри?

— А?

— Это обязательно? Я же два месяца не отмечался, и ничего не было.

— Ты в больнице лежал.