ПТБ или повесть о противотанковой батарее

- Забирай своих солдат и уё…., чтобы я тебе здесь больше не видел. А это чмо - накажи, накажи непременно, - я швырнул ключи от машины на землю, а лейтенант заметался между машиной и забором, потом невнятно подал команду, солдаты ринулись к забору, но тут я их остановил, - оставить всё что набрали, скоты.

Пока солдаты садились в кузов, лейтенант горячо благодарил меня, только мне уже было не понятно за что: то ли за то, что я его отпустил, то ли за то что «спас» его и солдат от смерти, от рук местных жителей.

Вечером ко мне пришёл Рамзан, который от имени жителей передал большую благодарность за защиту деревни. Я лишь долгим взглядом посмотрел на главу администрации и промолчал: говорить, оправдываться за этих дебилов или что-то объяснять не было желания и только с горечью махнул рукой, отсылая его обратно в деревню.

Начались и у меня проблемы: солдаты стали потихоньку пить, причём, боялись они только

меня. Все вновь прибывшие офицеры и прапорщики абсолютно не пользовались авторитетом у солдат, и мне постоянно приходилось выдергивать их к себе, пытаясь настроить на большую требовательность к подчинённым, но это не давало должного эффекта. Строил солдат, пытался убеждать, требовал прекратить выпивку, бил тут же рожи если находил в строю пьяных. И что самое поразительное – они за это не обижались на меня, воспринимая как должное. Единственно чего смог добиться: контрактники стали выпить отдельно от срочников.

А среди срочников наглостью и нахальством выделялся водитель моего БРДМа рядовой Степанов. Пока в батарее были старослужащие солдаты, которые прибыли со мной в Чечню, он ничем не выделялся среди остальных солдат. Но сейчас он настолько освоился, что стал потихоньку устанавливать свои порядки в батареи и даже попытался подмять под себя оставшихся последних старослужащих солдат – Большакова, Минашкина, Субанова и Кабакова, но к чести последних, они дали отпор. Пока он в пьянке замечен не был, так как в любое время я

мог куда-нибудь выехать. Но частенько был бит мною за попытки установить в батареи законы дедовщины.

У пятерых моих «контрабасов» лидером был водитель восьмой противотанковой установки Синьков. Как только они приехали, я сразу же сказал: - Ребята меня не интересует, что вы, как контрактники, имеете право в какое-то своё личное время и я подчёркиваю – в мирное время - употреблять спиртные напитки. Вы водители и в любое время, мы можем вступить в бой. Поэтому, своим приказом для вас ввожу «сухой закон». Кто его нарушит, тот сразу же уедет домой.

До последнего времени они держались, но поняв что в батарее осталось мало солдат, и комбат просто не пойдёт на отправку их из Чечни, так как тогда некому будет водить машины - они стали выпивать, правда, пока аккуратно – не напиваясь. Но всё равно меня это не устраивало: бить им морды, как простым солдатам, было неудобно – всё-таки им было от двадцати семи до тридцати пяти лет, как Синькову.

…Высокий и худой Синьков, стоял передо мной, шатался из стороны в сторону и «качал», как он думал, мне права. Почти не слушая, что он там мне бухтел, я сидел на лавке и мучительно соображал, как мне прекратить пьянку в батарее. Из-за кустов, машин, с наблюдательного пункта на дороге выглядывали солдаты и полупьяные контрактники, ожидая, что предпримет комбат. Замполит сидел в тенёчке и также с интересом ждал моего решения. Тут же сидели и командир взвода со старшиной. Я поёрзал на скамейке, устраиваясь поудобнее и прислушался что же там буровит водила.

- ….. Вы, товарищ майор, сравняли нас с простыми солдатами, с этими сопляками. Вы с ними сами разбирайтесь. А нас не трогайте. – Контрактник попытался назидательно поводить перед моим лицом пальчиком, но его так повело в сторону, что он поспешно ухватился за ствол дерева. Оправившись, он продолжил «бухтенье», - я вот в любое время сяду за руль и всё будет «чики-чики». А придёт время, я и любому духу надеру задницу…

- Синьков, да заткнись ты, а то сейчас сам тебе задницу надеру, - контрактник благоразумно заткнулся и сейчас стоял напротив меня набычившись, но молча.

Я наконец то принял решение и поднялся со скамьи: - Степанов, заводи бардак, а ты Синьков залезай на броню.

- Чё, товарищ майор, на губу повезёте? – Синьков попытался презрительно плюнуть, но это у него не получилось и обильная слюна упала ему на грудь. Размазав слюну по груди и подбородку, контрактник опять замотал пальцем перед собой, - ошибаешься, командир, я туда не поеду.

Коротко размахнувшись, тыльной стороной кулака ударил его в лоб. Хотя удар был и не сильный, Синьков потерял равновесие, попятился на несколько шагов назад и упал на спину, высоко и нелепо задрав ноги. Я наклонился над ним: - Чучело, не «ошибаешься», а «ошибаетесь», товарищ майор – ударение правильно надо ставить. Я же с тобой на брудершафт не пил, чтобы ты ко мне на «Ты» обращался.

Я выпрямился: - Вставай, я тебе другое придумал…

Командир седьмой роты капитан Чикин был на месте и долго его уговаривать не пришлось.