Птенец

Она поднесла ему стакан сока. Иван лениво хлебнул.

Голова его тотчас наполнилась вязким сырым туманом, удушливая волна покатила... выше... выше...

Очнулся Ржагин в дороге — от сильной тряски.

Куда-то везли в автомобиле. Судя по звуку мотора, в «козле». Руки связаны, на глазах повязка.

— Эй, — испуганно позвал. — Куда вы меня?

— На свалку, — хихикнул кто-то впереди (мужской голос).

— Помалкивай, — отозвался второй, и Ржагин не понял, с приятелем он так вежливо или с ним.

— Оклемался, — сказал первый. — Самый раз.

— И все-таки, братцы. Куда вы меня везете?

— Тихо! Куда надо!

— Мне обещали свободу!

— Заткнись, тебе говорят! Будешь болтать, долбану вот этим как следует.

— Понятно. С этой минуты я тих и кроток.

Ржагин смолк, и действительно всю дорогу, пока тряслись на ухабах, не сделал больше ни единой попытки заговорить или что-нибудь выяснить.

Охранники переговаривались между собой скупо и редко.

Наконец остановились. Поблизости отчетливо — паровозные пыхи, невнятная суета в отдалении, сдержанные голоса.

Его повели, двое. Уткнули в ступеньки. Ощупкой, с трудом, с их помощью Иван поднялся. Ясно: заталкивают в вагон. Провели по узкому коридору, усадили на сиденье и развязали руки. Цок подковок. И — тишина.

Какое-то время он сидел, как посадили, потирая затекшие руки. Особого страха не испытывал. Поезд лязгнул, дернулся. Поехали, и он зло сдернул повязку с глаз.

Осмотрелся.

Однобокое купе проводников. Один. В кармане рубашки сиротливо торчит билет, рядом у ног рюкзак.

Развернул билет, прочел. Место девятое.

И, подхватив рюкзак, смело отправился по вагону.

В коридоре перекинулся с пассажиром в пижаме.

— В Сибирь, уважаемый?

— Нет. Я раньше сойду.

— Из столицы?

— Вы тоже?

«Стало быть, направление верное. Что ж, уже по-божески. Достали билет и проезд оплатили. Но до какой станции, пока непонятно».

Отыскав свое место, попросил соседа глянуть на билет.

— Понимаете, с рук взял. Кто его знает, вдруг на мошенника нарвался.

— До Свердловска вам?

Иван помялся:

— Ну, да.

— Все правильно.

— Неужто не обманули? И номер поезда, и место? Все в ажуре?

— Не волнуйтесь, у меня такой же, — успокаивая Ржагина, сказал сосед. — Поезд наш, Москва — Новосибирск, вагон одиннадцатый, ну и место, все точно.

— Извините, с детства недоверчивый. Бзик у меня, страшный недостаток, а избавиться никак не могу... Если не трудно, присмотрите за рюкзаком, я перекурю.

Отыскал расписание, висевшее в рамке под стеклом, пробежал названия станций. «Вот те на. Нету!» Отвлек сгорбленную проводницу, подметавшую проход.

— Мамаш, что за станция?

— Где?

— Только что отъехали. Как называется?

— Никак. Случайная остановка.

— А следующая по расписанию Балезино?

— Да. А вам зачем? Вы разве сходите?

— О, нет. Я до Свердловска.

— Идите к себе, гражданин, не мешайте проходу.

Ржагин вернулся в купе и прилип к окну. «Во устроились, а? У них даже своя случайная остановка!»

Вскоре прибыли на станцию Балезино. Иван, как ни высматривал, ничего не увидел — справа товарняк, а слева пассажирский, который в сторону Москвы. Тронулись. Стоящие обок составы остались позади, и сразу, на пустом полотне, Ржагин увидел Вадика. Солдат водил глазами, пересматривал плывущие окна, похоже, заранее зная, что они еще встретятся. И они — встретились. Вадик заулыбался и стволом винтовки шутливо показал, мол, хочешь, вылезай, прокрутим по новой.

По спине у Ржагина порхнула знобкая дрожь. И тут же он осознал, что отпущен, что в безопасности, и, торопливо уперев кукиш в стекло, дробненько хохотнул:

— Вот вам. Все. Ваши не пляшут!

ЗОЛОТОЙ ЧЕЛОВЕК

1

Начальник, командовавший детским домом, — такой же доходяга, как и его подопечные, — выслушав маму Магду, Василия, устало ощупал меня, оглядел и отошел.

— Больно хил.

— Он жилистый, — вступился Василий. — Просто по конституции классический астеник. Любую работу по дому делал.

— Понимаю, знатный работник. Что ж тогда к нам?

Васька и тут нашелся:

— А разве вам работящие парни не нужны?

— Сколько ему?

— Вроде пять, — вздохнула мама Магда. — А там кто его знает.

— Пятилетние у нас на голову выше. И крепче.

Мне этот треп надоел. С голодухи (измучился за дорогу да и тут еще натоптался по коридорам) не выдержал и вспылил:

— Бюрократы! Совсем вы здесь, да? Вам же русским языком говорят: не могут они. Понимаете? Не могут! Вы обязаны проявить гуманность. Слышите? Обязаны! Вам общество поручило ответственное государственное дело. Мало ли откуда берется безотцовщина. Мы, дети, не виноваты, а ваш долг воспитывать всякого, кто в этом нуждается. А вы тут, понимаешь, развели канитель. Распорядитесь, куда мне идти и где моя койка!

— Только без демагогии, малыш, без демагогии, — сказал усталый начальник. — Нам ее и без тебя хватает.

Мама Магда прижала меня к животу — испугалась, что наговорю лишнего.

Начальник повертел в руках «Документ об усыновлении».

— И это все бумаги?

— И ее-то с боем выцарапала.

Тогда начальник еше походил, зачем-то посмотрел на портрет (со стены за нами присматривал) и вроде решился.