Птенец и Зверюга

– Деньги? Деньги… Ага! – Виктор сделал невинное лицо. – А у меня нету.

– Как нет? Ты же обещал еще в прошлом месяце.

– Ну мало ли что я обещал. Нет у меня денег, и все! Хреновым я оказался предпринимателем. И знаете почему? Потому что я – русский. Пью много. А в России пьют двумя способами: до тех пор, пока не кончатся деньги или до состояния полной невменяемости. Впрочем, ха-ха, создается впечатление, что деньги у русских никогда не кончаются, – в этом месте он неожиданно перешел на пафос, – Эх русский народ – никудышный народ! Да будь такое же в другой стране, все правительство давно бы смели. А у нас все терпят. Нет, нас надо заменить на евреев. Они здесь все лучше устроят.

– Да как тебе не стыдно такое говорить! – возмутилась Глория.

– Я имею право это говорить, потому что я всю жизнь отдал космическому институту, а его вязли и закрыли. Говорят, космос сейчас никому не нужен. Иди, говорят, торгуй за прилавок. А как же! Велика Россия, и талантов у нас навалом, как говна! Ну пошел я за прилавок, а там такие вот ребятки, похожие на твоего дружка, меня и обули, то есть раздели. Все до копейки выгребли.

Никита, который не любил, когда начинали ругать происходящие в стране реформы, решил, что нет особой нужды церемонится с отчимом Глории. Да и роль ее "крыши" надо было блюсти, а потому он "включил крутого" и потребовал:

– Мужик, я не знаю, кто тебя конкретно обул, это не мое дело, но сложилось так, что эта девушка оказалась должна мне денег, а ты должен ей. Так что меня не волнует, где ты их возьмешь.

– Ах, вот оно что, – тут же переменил тон на плаксивый визг спившийся инженер, – Так ты из этих, из молодых, да ранних. Ну и дружка моя доченька нашла. Нашла и на папашу натравила. Кстати, а зачем тебе деньги так срочно понадобились, что, намылилась в Израиль со своей мамочкой?

Глория отреагировала слишком нервно, чтобы Самолетов не заподозрил, что в словах ее отчима есть доля правды.

– Это не твое собачье дело! – взвилась она. – Я хочу получить свои деньги.

– Езжай, езжай! Пусть все уедут. И они нас еще пугают утечкой мозгов. Ха-ха! Как может утечь то, чего у нас нет? Я даже знаю, кто первый заметил, что у нас с головой не все в порядке. Это был Юрка Гагарин. Между прочим, он жал мне вот эту самую руку, – Виктор показал костистый кулак, – Юрка когда над страной поднялся, так сразу и заметил: "Ну, – говорит, – Поехали". А когда границу на Запад открыли, многие так и окончательно поехали. Кто в Израиль, кто еще дальше. Теперь они там лечатся.

– Я вот, например, никуда уезжать не собираюсь, – хмуро заметил Никита, поглядывая на свою спутницу.

– Ха-ха. Это правильно, – одобрительно крякнул Виктор. – Оставайтесь. Вам, молодым, наглым и вооруженным, и возглавить этот дурдом, – похоже отчим всерьез принял Никиту за рэкетира, с помощью которого Глория пришла выбивать долг. – А что, все верно: теневая экономика, как выяснилось, единственная нормальная в стране, теперь объявляется официальной, а плановая – объявляется вне закона и отныне будет преследоваться в уголовном порядке. Вот так!

Он разошелся ни на шутку. Казалось, это говорил не он, а сатирик из радиоточки. По радио как раз удачно передавали марш Энтузиастов.

– …И будем беспощадно карать за любые проявления плановости.

Составил пятилетний план – получи пять лет. Выиграл в социалистическом соревновании – получи десять, и переписываться запретим. Доску ударников коммунистического труда вообще менять не надо – подпиши только "Их разыскивает милиция". А за такое экономическое преступление, как выход на субботник, будем применять высшую меру – высылка в Израиль. Ха-ха!

И нечего спрашивать, отчего они медлят с приватизацией. Идиоты! Все уже давно приватизировано, оттого они и медлят. Они нас еще коммерции будут учить! У самих голова имеется. Вон немцы по камушку свою стену продают. У нас тоже стен хватает. Одной кремлевской всю страну накормить можно. Кончится стена, продадим на Запад всех более или менее красивых женщин, тем более нам они пока ни к чему, а людям радость. И в космос будем отправлять только за деньги. Кто хочет с возвращением, брать в два раза дороже.

Только извините, ребята, вы и с капитализмом гребаным можете опять в просак попасть. Ведь в Октябрьской революции буржуи не меньше виноваты, чем увлекающиеся разными идеями массы. Кто их просил так эксплуатировать людей? Меру же знать надо. И к "Яру" с цыганами нечего было на тройках через весь город мчаться, когда на улице нищих полно. Сделал миллион, не останавливайся – пропить всегда успеешь – сделай два. Снова вложи в дело. Создай рабочие места, отдай в казну, на благотворительность, на природу, подмети улицы. Вот тогда можно и к "Яру" с цыганами. А то смотрите, до семнадцатого года опять недалеко.

– Хватит нести околесицу, – прервал речь оратора Самолетов, – Девушка должна мне денег. Вы должны ей, так что теперь считайте, что ее долг переходит на вас. Возражения есть?

– Нет, возражений нет. Вот ведь парадокс: велика Россия, а отступать, как всегда, некуда.