Птенцы «Фламинго»

С вечера девочка почему-то начала биться в чреве, хотя перед этим давно уже особой активности не проявляла. Плод был слишком крупный, и это стесняло свободу его движений. Аня тоже встревожилась, но матери решила пока ничего не говорить. Потом врачи сказали, что, будь у Ани всё в порядке с позвоночником, она ощутила бы необычайно сильные, частые схватки и сразу же вызвала «скорую». А так Аня приняла настойку из трав, немного подремала, а после провалилась в кошмарный, ирреальный сон, наполненный душераздирающими видениями, непонятными и оттого ещё более тягостными.

Ей снились прожектора, грузовые машины, самолёты на бескрайнем поле, бегущие цепочкой люди в камуфляже и масках. Вокруг громко кричали, орала и сама Аня, чувствуя, как лопается живот и останавливается сердце. Её ребёнок стремительно выходил наружу, не считаясь ни с какими ограничениями, наложенными природой. Машенька, похоже, собиралась явиться в мир, разорвав матери мышцы живота и внутренности.

Аня открыла глаза, когда табло электронных часов показывало четыре утра с минутами. Та часть тела, которая сохраняла чувствительность, содрогалась в конвульсиях, а внизу, в животе, в ногах, разлилась каменная тяжесть. Аня окончательно стряхнула с себя забытьё, зажгла ночник и увидела, что лежит в огромной луже крови и отошедших вод.

Приподнявшись, насколько это было возможно, Аня истошно закричала. Ей казалось, что пришла смерть, и уже ничего не исправить. Не тогда, в момент выстрела Звягина, а именно этим субботним мглистым утром, в конце октября, когда умирает природа…

Схватки необычайной силы следовали без перерывов. Аня корчилась и вопила, перепугав и мать, и сиделку Катю, которая потом стала Машиной няней. «Скорая» приехала не сразу. За это время Аня успела лишиться чувств, получить многочисленные разрывы, истечь кровью. Она даже пролетела по тому самому длинному коридору, который часто мерещится умирающим.

В семье никто не мог ответить на резонный вопрос медиков, что спровоцировало столь стремительные, бурные роды. В конце концов, решили, что нервная система пациентки пострадала от ранее пережитого, и тут дала сбой.

Аню срочно отправили в роддом, но до приёмного покоя не довезли. Ещё до рассвета в машине «скорой» родилась Мария Бобровская — скользкое красное существо с чёрными волосами и голубыми глазами.

Аня очнулась лишь на третий день и узнала, что дочка в полном порядке, а у неё пришло молоко. Там же, в отдельной палате, Аня получила первую фотографию Машуты, сделанную во время проведения УЗИ, на двадцать четвёртой неделе беременности. Человечек на ниточке, с большой головой и тонкими конечностями, плавал внутри огромной медузы, а сама медуза находилась в космической пустоте.

Увидев это существо, пока ещё непонятное, страшненькое, но уже такое родное, Аня вспомнила о том, как её уговаривали сделать аборт. Вспомнила и снова залилась слезами, боясь даже представить себе, как это могло произойти.

Аню вернули домой через полтора месяца. Ей пришлось удалить матку, пострадавшую при родах. Счастливая мать ни на что не обращала внимания — с утра начинала возиться с Машенькой, и даже ноги потихоньку стали двигаться. Страстное желание лично пеленать девочку, нежно мазать складочки на её коже кремом, чистить носик, даже купать заставляло Аню делать успехи на другом фронте.

К Новому году она уже передвигалась в ходунках и мечтала о том дне, когда одновременно с дочерью начнёт ходить. Они будут гулять во дворе, на даче, в лесу.

… Аня покормила девочку и отдала Кате, не забыв поцеловать в темечко. Она ещё улыбалась, глядя вслед няне, когда мобильник заверещал, будто цикада. Аня поменяла сигнал недавно; до этого стояла мелодия Игоря Корнелюка «Город, которого нет». Но психотерапевт рассудил, что эта песня слишком мрачная, и посоветовал перейти на звуки природы, которые действительно успокаивали.

Аня уже перестала ждать перемен. Наблюдая за сосущей дочерью, она заклинала судьбу быть милостивой и оставить всё в неприкосновенности. Но, услышав сигнал, вспыхнула интересом — а кто это? Посмотрела на табло и увидела знакомый номер.

— Привет, дядя Юзя! — Аня говорила с лёгкой хрипотцой — то ли просто со сна, то ли от простуды.

— Привет, девонька! — Стариковский голос звучал, будто из бочки, но Аня, слушая его, таяла от нежности. — Как дела?

— Лучше всех! — Аня действительно так и считала. — А вы в порядке?

— Да в каком уж порядке можно быть в мои годы? — Старик раскашлялся, потом вроде бы глотнул чаю. — Не забыла меня?

— Я вас никогда не забуду! Очень рада звонку.

— А я как рад! Прости, что долго не звонил, — лечился на Мёртвом море. А ты, я слышу, держишься молодцом…