Птенцы Виндерхейма

Хельг открыл дверь и вошел. Первым делом он увидел парня, ковыряющегося гаечным ключом в доске. На вид он был лет восемнадцати-девятнадцати, не старше. Еще почему-то казалось, что Хельг его уже где-то видел. Светловолосый худой сванд, подстриженный коротко, однако с длинной тонкой косичкой, спускавшейся с затылка аж до пояса. Одет в такую же форму, как и Хельг, только более темную. Бросив короткий взгляд на вошедшего, парень продолжил ковыряться в доске, и Хельг понял, что он что-то на ней выцарапывает. «Что он творит? Его же за это накажут! Он что, дурак? И что он здесь забыл вообще? Где наставник?!» – такие мысли мелькнули у Хельга, пока он смотрел на старшекурсника.

А вторым делом…

Вторым делом Хельг увидел Альдис, сидевшую за столом в первом ряду с такой высокомерной рожей, будто не конунг, а она правила Мидгардом. И сразу все понял. Сложно было не понять.

И поэтому третьим делом Лис, не сдержавшись, выругался. И довольно-таки грязно. Возможно, если бы здесь оказались жрецы, они могли решить, что парень богохульничает, упоминая Всеотца в таком выражении.

Старшекурсник перестал терзать доску и с интересом взглянул на Хельга.

– Ну, – сказал он, – я, конечно, тоже рад знакомству, но, видимо, не настолько.

Из дневника Торвальда

Я не знаю, чем так провинился перед Всеотцом.

Несомненно одно: вина моя огромна, иначе непонятно, почему он столь сурово наказывает меня. Клянусь, я бы предпочел сражаться в одиночку против пятерых в воздушном бою на Маркланде. Да что там, я бы согласился сразиться в одиночку против всего третьего курса!

(Зачеркнуто. На полях приписка: «Немного преувеличил. Ну, хорошо, не со всем курсом, с половиной». Снова зачеркнуто. Снова приписка: «Против пятерых. Да. Хватит с головой».)

А все дело в этой парочке, которую я обязан обучать стараниями наставника Рунгарда.

(Приписка на полях: «Козел он. Повелитель Всех Козлов Мидгарда. Легко представить, как в повозке Тора (который сын Одина, а не я) наставник подменяет Тангниостра. Ха, так и представляю, как вечером Рыжебородый убивает Рунгарда и жарит его мясо на ужин».)

Самое смешное, что по отдельности они нормальные. Для малолеток, конечно. Хотя два года назад чем я был лучше?

(Приписка на полях: «ВСЕМ!!! Всем я был лучше!»)

Мысленно я не раз прокручивал в голове сценарий первой встречи, представляя себя в роли и загадочного старшекурсника, и мудрого «ястреба», который поможет советом, и развязного рубахи-парня, и умудренного виндерхеймовской жизнью курсанта, знающего все, что надо знать. В итоге решил, что правильнее будет устроить психическую атаку «испытание молчанием».

Но все получилось совсем не так, как я себе представлял. Кого-нибудь это удивляет? Меня – нет. За два года в академии перестаешь удивляться. И количеству козлов, сконцентрировавшихся на четырех небольших островках, и издевательствам этих козлов, упорно называемым «обучением», и тому, что простой человек может стать вровень с богами небес.

(Тщательно замазано, страница надорвана, будто ее собирались вырвать.)

Честное слово, удивляться нечему.

Когда я добрался до аудитории, моя первая будущая воспитуемая сидела внутри и что-то записывала. Коротко стриженная (подход Кнутсдоттир беспощаден настолько же, насколько и эффективен!) светловолосая девчонка уставилась на меня пристально и внимательно. Лишь боги ведают почему, но я смутился. Я! Который не смущался высказывать ротному все, что думаю! Который не смущался обсуждать с девчонками, как они в своем общежитии голышом дерутся подушками (такого не было, но именно мечты делают человека человеком)! Который был богом в небе! Который… Короче, смутился. Совсем не так, как когда рядом Рангфрид, но смутился. Хорошо, что я довольно-таки красочно представил, как засовываю свой значок вожатого наставнику Рунгарду в (тщательно заштриховано) нос, и смущение быстро прошло.

Мы смотрели друг на друга минуты три, я и первый гвоздь в гроб моих надежд на турнир, и мне первому надоело молчать.

– Привет. Меня зовут Торвальд.

Она еще посверлила взглядом. Я уже хотел возмутиться (кто здесь, в конце концов, должен психические атаки устраивать?), когда девчонка наконец соизволила произнести:

– Альдис.

Словно «Колесницей», полной золота, меня одарила. Дальше – лучше.

– Что тебе нужно?

Примерно таким тоном конунг мог бы обратиться к пьянице, стучащему в окна летней резиденции правителя Мидгарда. В этот момент я и понял, что это задание не понравится мне еще больше, чем представлялось.