Птенцы Виндерхейма

Она падает на пол, открывая рот, точно рыба, выброшенная штормом на берег. Несколько безумных, невероятных секунд кажется, что она прямо сейчас и умрет здесь, умрет глупо, нелепо, не окончив начатого, не совершив ничего, достойного внимания и памяти.

Перехватившая горло змея ослабляет свои гибельные объятия. Становится ясно: еще не время.

Она еще дышит, еще не время умирать. Значит, надо терпеть.

— Кажется, я перестаралась, — встревоженный голос над головой. — Давно так не делала.

— Она все еще не ревет.

— Это от шока. Я слишком сильно сжала. Так можно повредить нервы.

Мир вокруг становится размытым, нечетким. Альдис закрывает глаза.

— Ага, уже рыдает. Давай, проси прощения!

Узел внутри расплетается. Расцветает огненный цветок, открывая все новые грани боли.

По щекам течет вода.

— Ты слышишь, что я говорю, тварь?! Проси прощения!

— Лучше отложить на завтра. Боюсь, что сегодня она бесполезна. Даже до кровати не дойдет.

— Пусть спит на полу.

— Кто-нибудь может войти. Лучше нам ее перетащить.

— Я к этой мерзости не прикоснусь.

— Я помогу, — голос Нанами.

Чужие руки приподнимают Альдис за плечи, тащат. Она — тряпичная кукла. Пол холодный.

Надо встать. Надо сказать что-нибудь Томико или плюнуть в ее сторону. Но слишком больно.

Кровать мягкая. Все, кроме Хитоми, столпились, стоят вокруг.

— А она сможет ходить? — Нанами выдергивает из-под нее одеяло, укрывает сверху. Наклоняется и смотрит с заботой и сочувствием.

«Убирайся, мне не нужна твоя забота и твоя жалость. Уходите все!»

— Да, разумеется. — Риоко вздыхает. — Через пару часов придет в себя. Ну, будет хромать несколько дней — не страшно. Я как-то не рассчитала.

— Не знала, что ты умеешь так хорошо драться, Риоко-сенпай.

— В драке это умение бесполезно. — Голос ниронки недоволен, словно она не хочет обсуждать свои неожиданно открывшиеся таланты.

— Где тебя учили?

— Отец научил.

— А он откуда умеет?

Ниронка не отвечает.

— Я хочу освоить эту технику, — голос Томико.

— Пытки не подобают сюзерену. Для этого есть вассалы.

— Плевать! Я хочу это уметь.

— Обучение займет много времени.

— У нас полно времени. И отличное учебное пособие.

— Но мне кажется…

— Хватит! — Томико повышает голос и топает ногой. — Слушай мой приказ! Я хочу уметь это делать!

На лице Риоко мелькает еле заметная тень раздражения. Мелькает, чтобы смениться уже привычной задумчиво-бесстрастной маской.

— Сегодня это учебное пособие бесполезно.

— Хорошо, значит, начнем завтра.

— Плохо, белобрысая. Очень плохо. Два дня назад ты работала гораздо лучше.

— Простите.

— Не прощения просить надо, а стараться. Ну, все. — Наставница Нода кинула взгляд в сторону часов и три раза громко хлопнула в ладоши, привлекая внимание учеников. — Время обеда!

Альдис с облегчением вышла из стойки и поклонилась наставнице.

Последние два часа были отвратительными. Как назло, в первой части урока ее поставили в спарринг с Хельгом. Недолгая схватка завершилась полной победой сволочного мальчишки, и от этого она чувствовала себя униженной. Но второй час урока, на котором курсанты разучивали новые движения, стал настоящим кошмаром.

Протрубил рог, извещая учеников о времени обеда, и Альдис в толпе сокурсников поспешила в столовую.

Еще до вчерашнего вечера жизнь в академии была вполне сносной, а местами даже приятной. По утрам их будил хриплый рев боевого рога, и сонные первокурсники выползали на построение и пробежку. Было так здорово трусить по натоптанной тропинке через лес, вдыхая холодный утренний воздух. Альдис казалось, что она может так бежать вечно, а не жалкие пятнадцать минут.

Потом был душ и сытный завтрак. Кормили в академии на убой — три раза в день на столах была свежая рыба и морепродукты — моллюски, крабы, креветки, кальмары, лепешки из водорослей, птица, овощи, фрукты, а иногда даже мясо. Мидгард не экономил на пропитании будущих офицеров. Некоторые дети эрлов впервые попробовали мясо только на Виндерхейме.

После завтрака три часа занятий. История, военная история, философия, логика, поэтика, геральдика, военное дело, механика, астрономия, география, математика. Учеба всегда давалась Альдис легко, но здесь пришлось напрячься. Объем информации казался огромным. Хорошо, что наставники начинали с азов.

Потом еще два часа кэмпо, фехтования или танцев — и обед. После обеда усталым, осоловелым первокурсникам выделялось сорок минут «для самостоятельных занятий и отдыха». И снова — уроки, физические упражнения, плавание, стрельба из лука…

К семи вечера большинство подростков чувствовали себя измочаленными и мечтали только добраться до постели. Однако оставались еще домашние задания, которые необходимо было выполнять, чтобы не потерять баллы.

Да, академия — это не для слабаков. Но Альдис и не была слабаком. Учиться ей нравилось. Даже такие дурацкие предметы, как музыка или поэтика, здесь умели преподавать так, что становилось интересно. И заниматься в большой компании, когда на двадцать человек всего один наставник, это совсем не то же самое, что наедине с учителем. В этом был азарт, игра, соревнование. Никто не будет тебя ждать и разъяснять по десять раз одно и то же.