Птенцы Виндерхейма

Что касается тренировок Хрульга, то неделя отстранения промчалась быстро, и вскоре Хельг имел сомнительное удовольствие поучаствовать в занятиях наравне с остальными. Хотя в данном случае подход ротного, нужно признать, шел курсантам только на пользу.

Стоит закончиться послеобеденной серии лекций, как девчонки и парни разделяются, отправляясь на занятия с ротными. Хельг приблизительно знал, чем занимались девушки на тренировках Сигрид Кнутсдоттир, понаблюдав за ними в часы вынужденного безделья. Приблизительно, поскольку Лис следил за занятиями девчонок лишь три раза, да и то ради Хитоми Ода. Ничего необычного: отработка построения, бег, снова отработка построения. Подход Хрульга противоположен. Парни раздеваются до трусов и маек, надевают вместо ботинок тапки, после чего бегут следом за Вальди в лесополосу. И там ближайшие полчаса несутся без остановки по пересеченной местности, постоянно меняя темп бега. Подъем, спуск, поворот; подъем, спуск, поворот. Вверх по склону, вниз по склону. То поляна, то заросли. То прогулочным бегом, то словно убегая от порождения моря Мрака. Ели все время норовят полоснуть шаловливой веткой. Откуда ни возьмись — корень, словно проказливые лесные духи подняли его как раз перед тобой. И если упал, тебя ждать не будут, а вот баллы, если сильно задержишься, снимут. И если отлыниваешь, не выкладываешься на полную — получай отрицательный балл. Вальди, хоть и бежит впереди колонны, всегда в курсе происходящего с каждым курсантом.

Несмотря на прохладу Виндерхейма, парни потеют, словно в бане. Но пользоваться майками как платками Хрульг строжайше запретил. Впрочем, минуте к десятой трусы и майки уже словно сделаны из воды, а не из ткани, и их наличие только усложняет бег. Так и хочется их скинуть. Но — нельзя.

Постоянно меняющийся темп хоть как-то облегчает движение. Когда кажется, что все, больше нет сил, Хрульг замедляется, и бежать становится легче. Иногда открывается то самое второе дыхание, или, может, просто организм встраивается в заданный ротным ритм. Однако по истечении получаса парни напоминают выжатые лимоны. Обильно покрытые потом выжатые лимоны. Положа руку на сердце Хельг мог признаться, что не понимает, как в первый же день выдержал, неподготовленный. А ведь и Рунольв, и подобные ему — даже они сейчас дотягивают до финиша, отмеченного Хрульгом, хотя в первые дни занятий валились после пятнадцати минут бега, не в силах подняться. Что-то есть в этом слитном ходе, что-то помогает курсантам, когда они бегут вместе, рядом друг с другом, дыша и двигаясь в едином порыве. Общий ритм? Возможно. Заражение действием? И это вероятно. И что-то еще, чего Хельг не понимает и не может уловить.

Отдыхать Вальди парням не дает. Пять минут, чтобы отдышаться, и при этом обязательно неспешно ходить. Ни в коем случае не валяться на земле, ни в коем случае не стоять, прислонившись к дереву. Сам сержант, одетый в легкий спортивный костюм, совершенно не выглядит уставшим, хотя бежал наравне со всеми. Даже Дрона и тот будто заезженный. А Хрульг словно из железа, чтоб его.

Следующие двадцать минут парни таскают бревна. Хрульг всегда выводит курсантов к заготовленным заранее «деревяшечкам», как называет их Фридмунд. В одиночку, по двое, по трое, а то и по четверо, если достается особо здоровенное, таскали бревна вверх по склону или на дно оврага, переносили из одного места в другое. Все без остановки. Взял одно бревно, отнес — бери другое. Отлыниваешь — получай отрицательный балл. Все просто.

Устаешь до одури. Рядом ходит довольный собой и жизнью Хрульг, покрикивает, где надо. Тебе хочется бревно не на себе нести, а в Вальди запустить, но ты тащишь его и ни о чем не думаешь, кроме как о том, чтобы дотащить, на секунду, на одну малюсенькую секунду оказаться свободным — и тут же побыстрее, пока ротный не заметил, метнуться за следующим бревном. В голове — полнейшая тишина. Пустота медитативная. Никаких планов. Никаких интриг. Нет места ни для Альгирдаса, ни для кого другого.

…И почему-то кажется иногда, что лучше не бывает…

Хельг понимает, что Хрульг пока приценивается, смотрит, на что каждый способен. Что бревна — это, так сказать, еще цветочки. Раскрывать все карты ротный с ходу не стал. Еще удивит, «порадует» нововведениями. Несомненно.

После бревен снова пятиминутный отдых, а затем опять бег минут на двадцать, но не такой бешеный, как вначале, а по относительно ровной местности и без диких скачков темпа. После тяжелой работы вообще кажется, будто паришь, а не летишь. И вообще радуешься, что после занятий с ротным — только ужин. Точнее, сначала душ, а потом ужин.