Птичьи права

Слепые щупали павлина.
Слепые радовались птице —
Изгибам линий, клюву, мясу,
И только перья, только перья
Великолепные павлиньи
Им ни о чем не говорили.
Слепые радовались мясу,
Рябые лица стали сразу
Сиять, как у павлина перья.

Павлин по птичьему двору
Гулял, и ел, и цвел обильно.
Его собратья по перу,
Сказать по правде, не любили.
Они считали, что безвкусен,
Что он позорит облик птичий…
Презрительно глядели гуси
В своем фаянсовом величьи,
А он съедобен был и прост,
Он ни шутом, ни фатом не был,
Он был из мяса, только хвост
Соперничал с вечерним небом.
В пернатом небе звезды стихли,
И он, бессмысленно робея,
На импозантные затылки
Женоподобных голубей
Смотрел, и думал об одном,
Не сложно думал и не длинно:
— Неужто лишь слепым дано
Увидеть красоту павлина.

III

Как мелодична моря поступь,
Как элегичен моря вой.
И птичья мелочь роет воздух,
И над несладкою халвой
Обрывов — пакостные мухи
Жужжат и гадить норовят.
И пушки с пристани палят,
И кораблю пристать велят,

И пристает корабль послушно,
И капитан лицо и уши
Умывши, на берег сошел,
И вслед за ним его команда,
И запах пагубный помады
Стирает волю в порошок.
Приморские походки женщин
Укачивают моряков.

Смех женщин так похож на жемчуг —
Нырнул за ним и был таков.
На берегу моряк закован
В кольчугу частых обручений.
Он в море, чистом и огромном,
Не ведает земных забот:
Он испражняется за борт,
И на заду его укромном
Играет отраженье вод.
Он жить готов, он петь готов,
И каждый день потехи для
Он убивает трех китов,
На коих держится земля.
По морю плавают медузы,
Слесарничают крабы в скалах,
И улыбаются дельфины,
Подмигивая маякам.
И капля в море — капля в море,
И судно в море — капля в море,
И море в мире — капля в море,
А море в море — океан.
Мы верим парусам, торчащим
Средь ругани, труда и пенья,
Но если море — это чаша,
То чаша, полная терпенья.

О, мы горды, у нас характер,
И нам плевать на моря гул,
А море собирает факты,
И топит нас на берегу.

«Лягушка по морю плыла…»

Лягушка по морю плыла,
Она в отчаяньи была.
А чайки квакали над ней,
А крабы замерли на дне.

Лягушка вспоминала, мучаясь,
Родной реки родную грязь,
А рядом плыли по-лягушачьи
Мальчишки, весело смеясь.

Ей виделись ее сородичи,
Кувшинки, над водой лоза,
И закрывала она с горечью
Свои соленые глаза.

А это море так опасно,
В нем только даль, в нем только стынь.
И так убийственно прекрасна
Его просоленная синь.

«Тяжелая земля спала на трех китах…»