Птичьи права

В прохладных кронах день клубился
С шипеньем сельтерской воды.
Каштан сорвался с высоты
И возле ног остановился.

В сомнении, почти болея,
Стою: поднять иль не поднять…
О, как он тяготит меня
Бесцельной красотой своею.

В ПРАЗДНИК

Все дома, не о ком скучать.
Не надо бодрствовать упрямо,
И переглядываться с мамой
На осторожный клев ключа.

Ненастный день второго мая,
Чай праздничный уже испит,
Уходит в угол стул, хромая,
И — тише, тише — папа спит.

УТРО

Из-за угла, издалека,
Пряжкой сверкая по моде,
Лебединский, Кока,
К окнам моим подходит.

Прячась в солнечных пятнах,
Постоял и пошел обратно.

В птичьем стеклянном гаме
Брови серые хмурит,
Не по росту большими шагами
Идет и в пригоршню курит.

ЛИВЕНЬ

Небо с утра зарастало дремой.
В сумерки стало еще тоскливей.
Что-то капнуло возле дома.
И внезапный отвесный ливень

Шумит, потрескивая, снизу вверх,
Свежий и серый, как будто пламя,
Застревая в густой траве
Пирамидальными тополями.

Я забрался под одеяло,
И не смел обратить лица
В угол, где странная мягкость стояла
В затененном лице отца.

БОЛЕЗНЬ

Шалью прикрыли поверх одеяла,
Ходят по комнате взад и вперед.
Господи, Боже, — мама сказала.
И я закрываю глаза, и рот

Приоткрываю. И пятясь, пятясь,
Плечом толкаю воздух ночной,
Пока распростертые объятья
Не станут с бабочку величиной.

СТАРУХА

Соседка, старая карга,
Меня рассматривает косо,
В ее груди поет орган,
В зубах белеет папироса.

Старуха пела за стеной,
Вздыхала шумно, хлеб глотая,
И смерть моя была со мной,
Еще такая молодая.

КОПТИЛКА

Заправлена маслом коптилка,
Отец потянулся и лег,
И тени, ломаясь в затылке,
Пригнули к столу потолок.

И что-то на миг ослепило,
И стало понятно на миг,
Что все уже в точности было:
И этот лежащий старик,

И зыбкое пятнышко света,
И небо с зеленой луной,
И это чудовище где-то
Склонялось уже надо мной.

НА БУЛЬВАРЕ

Ни зги, ни души на бульваре,
И глиняный берег размок,
Лишь капля в макушку ударит,
Да щелкнет далекий замок,

Да вскрикнет, капризно и звонко,
Буксир, подскочив на волне.
А дома все та же клеенка,
Все тот же пейзаж на стене.

ПЕРЕД СНОМ

Из сундука, комода и дивана
Достали необъятные постели.
Приподнятые локти завладели
Всей комнатой. Отец кричит из ванной,
Качнулся абажур. И бахрома теней
Растаскивает зренье по стене.
Морозное стекло, и лед на раме гладкий,
И мама морщит лоб, И складки, складки…

У ОКНА

В волнах озона кот изумленный
Замер и смутно копилкой белел,
Голос Шульженко темно-зеленый,
Ясные струи по черной земле.

Запах октавы, глубокой и чистой,
С привкусом сладким далекого ада.
Завтра опять ничего не случится.
Ну и не надо. Ну и не надо.

ТЕПЛЫЙ СНЕГ

А. Королеву