Птичьи права

Поблескивает мрак за занавеской,
Ползет, виясь, по вымокшей коре,
И теплый снег, садовый, королевский
Заносит отраженье фонарей.

Относит прочь от камеры обскуры
Кругом, в обход недвижной головы,
То белые, то черные фигуры,
Дышать в затылок холодом живым.

Светлеет снег и колосится гуще,
Тьму затопила илистая мгла.
Запотевает, чей-то нос расплющив,
Прямоугольник чистого стекла.

АБАЖУР

Скрипящих фонарей панический полет
По черному пальто, по мертвому киоску,
По краю неба, голого, как лед.
А между ставнями оставлена полоска.
Да вряд ли кому в голову придет,
Приблизившись, увидеть стол и скатерть,
И маму у стола в коричневом халате,
И неподвижный теплый абажур.
Я неизвестно где. Я поздно прихожу.

В ПАРКЕ

Над раковиной тлело танго.
И, напряженнее травы,
Я был ковбоем и мустангом
И называл ее на «Вы».

Я был бесстрашен, словно турок,
Но от волненья сильно взмок,
И воробей клевал окурок
Растоптанный у стройных ног.

А там где на разлив давали,
И ситцы реяли, пьяня,
Друзья мои негодовали
И отрекались от меня.

ГУДОК

Светлее стало и свежей
От дальнего гудка.
По стеклам верхних этажей
Поплыли облака.

Всю ночь оконный переплет
Бросал на стену тень,
Где мама валерьянку пьет,
Нашарив в темноте.

Я сунусь в темное окно
Повинной головой.
А дома спят давным-давно,
Не знают ничего…

ПОЛНОЛУНИЕ (1965–1970)

«И вот рука, племянница души…»

И вот рука, племянница души,
Помягче ищет на столе карандаши
И натыкается на кисти винограда,
Который, как взволнованная речь,
Ни логики не может уберечь,
Ни привести грамматику в порядок…

ЭХО

В звериной шкуре с теплым мехом,
Перед собой руками шаря,
Приходит худенькое Эхо
С большими чистыми ушами.

Оно идет по лунным бликам,
Как по неведомому дну,
Чтоб не споткнуться и не вскрикнуть,
И не разрушить тишину.

Взобравшись на карниз под крышей,
Оно исполнено одним
Желаньем — чей-то смех услышать,
И рассмеяться вместе с ним.

ПАСТОРАЛЬ

Ты, пожалуй, ходи босиком,
Пред тобой этот мир насеком,
Пред тобою пернат этот мир,
Травоядные ходят в траве,
Ты, пожалуй, не очень-то верь,
Что грубят на пригорке грачи,
Что пригорок покорно молчит,
Что бычок, обречен на убой,
Улыбается влажной губой.
Ты в росе свои пальцы паси,
Ты улыбку паси на губах,
Только Боже тебя упаси
Подозвать на подмогу собак.

«Дела мои серьезны и просты…»

Дела мои серьезны и просты,
Как в сентябре притихшие кусты.

С качаньем ветки над сухой стерней,
С готовой для пожатья пятерней,

С густой листвой, где бережно хранится
Перо какой-то перелетной птицы.

«И снова, снова моросит…»