Птичья песня

Я уменьшила поток воды и прислушалась, о чём там щебечут колдуны. Джей ворчал, что мои кулинарные потуги больше похожи на попытки отравления. Я даже уронила щётку от возмущения!

– Не ной, – оборвал его Робин, – сам виноват.

Правильно, сам виноват!

– Мне всегда не везло, но это же просто катастрофа!

Я со злостью принялась оттирать сковородку. Хорошо, что она чугунная, а то я бы протёрла в ней дыру.

– Тебе всегда везло больше, чем другим, – возразил Робин, – поэтому ты воспринимаешь нормальные вещи как катастрофу. Она научится.

А вот это неправильно! Не собираюсь я учиться!

– Да если бы она и хотела, – огрызнулся Джей, – времени нет. Тин скоро будет в городе.

– Откуда ты знаешь?

– Я его пригласил.

– Так он исключительно ради тебя приедет?

– Ты же его знаешь. Не упустит случая пошантажировать. А мне бы только избавиться от этого пятна. Он её увидит и умрёт от смеха…

– Не худший вариант, – вздохнул в ответ Робин.

Я поняла, что они говорят о своём старом учителе, с которым у Джея была неправильно разорвана связь. Джей накручивал себя, а Робин уговаривал, что всё получится. Я не стала слушать дальше этот колдовской сеанс психотерапии. Мне бы и самой такой не помешал! Я ведь нахожусь здесь больше недели и не предприняла ни единой попытки вырваться, даже слова не сказала о том, что они обязаны вернуть меня домой!

Недовольная, да ещё и подпитываемая раздражением от колдуна через мою с ним связь, я выключила воду и ушла жаловаться на жизнь львам.

Скоро подошёл Робин. Наверное, хотел провести беседу и со мной, но я не желала обсуждать с ним рецептуру моего омлета, поэтому спросила первая:

– Что такое тень мира?

Дело было даже не в том, что я почему-то вбила себе в голову, что через неё смогу попасть домой. Меня просто тянуло туда, к туману, влажному воздуху и тишине.

Робин прислонился к спящему Достоевскому. Бонифаций, который сегодня был на сторожевом посту, сиял на солнце свежеотмытой мраморной шерстью.

– Тень мира… Это то, что раньше было нашим миром, нашей планетой. Теперь это только тень, существующая параллельно.

– Это как те миры, через которые мы шли сюда? Параллельные миры?

Робин помотал головой:

– Нет, это совсем другое. Мы шли сюда через разные планеты.

У меня внутри что-то оборвалось. Значит, оттуда домой никак не добраться. Робин продолжал:

– Давай сядем, я тебе объясню.

Пока мы приводили сад в порядок, в зарослях обнаружилось несколько широких ваз под клумбы и пара скамеек. Я опустилась на одну из них.

– Сначала про тень мира или про планеты?

Я пожала плечами. Сейчас расскажет мне, что хоть мир и не плоский, а шарообразный, но держится всё равно на слонах и черепахе.

– Всё в природе копирует себя и развивается по спирали, – сказал Робин своим учительским голосом. – Люди, животные, растения. И планеты тоже. Когда новая планета развивается по благоприятному сценарию – не сгорает, не замерзает, не разрушается, и на ней появляется жизнь – то природа копирует её. Новая планета может быть на огромном расстоянии в космосе от своей прародительницы, но всегда связана с предыдущей особенным видом связи. Это космическая спираль, на которую, как бусины на нить, нанизаны планеты. У людей, животных, растений ведь тоже так, знаешь? Внутри есть спираль, которой дети связаны с родителями.

– Ты про ДНК?

Вот вам и средневековье! Я произнесла аббревиатуру по-русски, значит, мой внутренний словарь не перевёл это слово, потому что его не было в языке этого мира. Робин не понял, но кивнул.

– Значит, знаешь. Так как это спираль, то можно переходить не последовательно, а перепрыгнуть на виток выше или ниже.

– Как через то место с алыми бабочками?

Робин поморщился и кивнул.

– Да, иногда приходится через них, чтобы сократить путь.

– И много существует планет?

– Очень много.

Я задумалась.

– Это же так можно идти-идти и дойти до самой первой планеты?

Профессор колдунских наук строго посмотрел на меня:

– А ты можешь поговорить со своим пра-пра-прадедушкой?

– Нет, конечно.

– Вот и с планетами так же, первая вряд ли существует. Были исследователи, которые уходили очень далеко и не возвращались. Может, нашли свой идеальный мир, а может, погибли. Таких смельчаков по пальцам пересчитать.

– А что же, – не унималась я, – может, есть и другие спирали? Или, например, короткие, оборвавшиеся, такие космические бусы из дюжины планет?

– Да ты, я смотрю, философ, – улыбнулся Робин, – есть и такие теории, но их не проверить.

Ох, Екатерина, прекращай умничать! А то ещё Робин расскажет Джею, что я что-то соображаю, и тот уверится в том, что я назло ему готовлю несъедобное, и взвалит на меня какие-нибудь более интеллектуальные задачи, чем мытьё статуй и полов.

– А что такое тогда тень мира, если не соседняя планета?