Птичья песня

Это как разговаривать с айтишником и из вежливости спросить, какие бывают виды процессоров. Трудно представить, чтобы мне когда-нибудь понадобилось знание классификации магии. Тем более что я собираюсь в ближайшее время как-нибудь, как угодно, вернуться домой.

Робин перечислял:

– Во-первых, зеркальная магия – любое использование зеркал и отражающих поверхностей.

– А Совету, значит, можно? Раз они заперли… – я замялась. Мне почему-то не хотелось называть Джея по имени. – Запирают там людей.

– Только единогласным решением всех двенадцати членов Совета. Во-вторых, магия времени, но с исключениями. И, в-третьих, любые манипуляции с волей и памятью других людей.

– Но как же застывший дом? И Алина, и мои родители, которые теперь думают, что я работаю в отеле!

Робин сначала не ответил, и мы некоторое время шли молча.

– Джей, он… Ему раньше плевать было на запреты. Я надеюсь, теперь он будет осторожнее.

Ага, вот и доплевался! Так ему и надо. Я хотела спросить, кому в этом мире жаловаться на нарушения магических правил, но рядом со мной шёл полицейский, который и так всё знал, но ничего не предпринимал. А было бы так просто – пойти в полицию и заявить, что меня обманом притащили сюда и держат в заложниках. Я спросила иначе:

– Кто же тогда следит, чтобы не пользовались этой магией?

– Совет и следит – в основном, по доносам. На Джея, скажем так, были поставлены маячки, поэтому Советники сразу узнали, что он вернулся.

– И ничего не сделали? Ведь он вернулся раньше срока, правильно?

– Правильно. Но древняя магия не служит ни чьей выгоде. Они заперли Джея на сорок лет, но в ритуале есть лазейки и для заключённого: например, никого нельзя запереть в одно зеркало, только в зеркальный зал, а ещё если найдётся человек, готовый занять место заключённого, тот может покинуть зеркала раньше.

Незаметно меня увлёк его рассказ. Такой интересный сериал показывают! Меня распирало от миллиона вопросов, от «что такое зеркальный зал» до «что будет с нервным колдуном из моего мира», но мы уже поднялись по лесенке, перила которой были увиты только начинавшими зацветать розами, и вышли на рыночную площадь.

От количества людей в разнообразных одеждах рябило в глазах. Такого нам Лилия Сергеевна на экскурсиях не показывала! Цвет, звуки и запахи заполнили пространство и поглотили моё внимание.

Площадь окружали невысокие домики с красными крышами. Оконные рамы также были красными, а с балкончиков свешивались оранжевые, жёлтые и фиолетовые цветы с чёрными серединками и округлыми листьями, заостряющимися на кончиках.

Вся площадь была уставлена светлыми навесами, защищавшими от солнца. На столах продавцы разложили товары: фрукты и овощи, хлеб и творог, травы, специи, кухонную утварь, свежие цветы, венки с разноцветными лентами. Я задержалась у фигурок из сена с вплетёнными стеклянными бусинами. Тут были кошки, мышки, олени, человечки, а с навеса свисали шары – от маленьких, с ладонь величиной, до огромных, которые не обхватишь руками.

Мне хотелось остаться там надолго, всё рассмотреть и пощупать, но я боялась потерять Робина в толпе. За разговорами я не особо следила за дорогой и теперь вряд ли смогла бы самостоятельно добраться до дома.

Робин покупал яблоки у пожилой женщины с короткими седыми волосами, завитыми в легкомысленные кудряшки, и высоко поднятыми, прорисованными углём бровями, которые придавали её лицу удивлённое выражение.

– Робин, – прошептала я, – это у вас яблоки весной спеют?

– Нет, – засмеялся он, – их перемещают из других стран, поэтому они сейчас дорогие. Осенью будут местные.

– Значит, что угодно можно переместить, и даже из других миров?

– Можно, в разумных пределах. Но из других миров – это мало кому по карману, да и если речь о продуктах, то в основном везде всё одинаковое. На Старом рынке у замка продают экзотику, а на Новом – это здесь – и на Южном торгуют обычными продуктами.

Я на некоторое время оставила Робина в покое, переваривая информацию. Я-то думала, тут будут какие-нибудь эльфийские крылышки, корень мандрагоры и светящиеся лепестки. Но Робин кидал в мешок картошку, морковь и кабачки с баклажанами. Никогда не могла запомнить, что из них что, одно зелёное, другое фиолетовое. Я слегка напряглась, ведь это всё надо как-то изобретательно готовить, а не просто кинуть в кастрюлю, залить водой и подождать, пока оно сварится.

В самом центре площади, окружённый прилавками, располагался каменный фонтан в виде чаши. На постаменте, из-под которого водопадом стекала вода, спиной друг к другу стояли четыре небольших статуи – две женщины и два мужчины в плащах. Пока Робин остановился рядом с торговцем яйцами, на столе у которого топталась пушистая рыжая курица, я пробралась между столами и обошла фонтан кругом. Мужчины были бородаты и носили круглые шапочки. Одна женщина прикрыла голову шляпой с полями, на второй головного убора не было. Каждый персонаж держал что-то в руках. Первый мужчина – домик, второй – чашу, женщина в шляпе – кукурузу, ну а последняя героиня прижимала к груди перо. Я присела на краешек фонтана и поболтала рукой в холодной воде.