Птичья Песня

– Пожалуйста, молчи, – сказал он мне, как будто прочитав мысли, – работа с памятью очень тонкая. Мало кто умеет это делать так, чтобы не навредить человеку.

Подразумевалось, конечно, что он один из таких специалистов.

Колдун положил мою записку на прикроватную тумбочку, склонился над Алиной и положил кончики пальцев на ее виски. Она открыла глаза, но не проснулась. И вновь эта скучная немагическая магия, без свечей, без крыльев летучей мыши и светящегося в темноте зелья.

У меня из глаз потекли слезы. Это же Алина, которая следила за мной столько лет. Заботилась обо мне, собирала мои вещи, решала мои вопросы. Кто же теперь будет помогать мне? Я всхлипнула и тут же зажала рот рукой, но колдун не обратил внимания.

Я откуда-то знала, что он не делает ничего плохого, словно через тонкую связь между нашими ладонями передавались отголоски чувств. Я только боялась, что Алина забудет обо мне.

Колдун отошел от кровати. Мне показалось, или его руки дрожали? Алина улыбалась. Не замечая нас, она взяла записку, прочитала, кивнула и, как ни в чем не бывало, легла спать.

Джей мягко взял меня за локоть и увлек в коридор. «Только не забывай меня», – прошептала я Алине.

– Не забудет. Она думает, что ты здесь работаешь и уверена, что сама помогла тебе принять это решение. Она передаст записку твоим родителям, и магия распространится на всех, кто о тебе спросит. Ее не на много человек хватит, но у тебя ведь не так много знакомых?

Я расценила это как оскорбление. Да с чего он это взял! Не дожидаясь ответа, колдун пошел обратно в столовую. Там он объяснил сай, что нужно сказать группе про исчезнувшую туристку, чтобы не тратить на них магию, доставшуюся Алине.

Наконец, он решил, что нам пора обратно, и махнул в воздухе рукой. Я вытащила из-под стола рюкзак, подошла к колдуну, готовясь к тому, что сейчас я снова шагну в неизвестность, к головокружению, жаре и ветру, холоду и золотым колосьям. Про бабочек я предпочитала не думать и надеялась, что мы снова их как-то обойдем.

Джей странно посмотрел на меня.

– Что ты взяла?

Я пожала плечами:

– Там просто мои вещи.

– Что ты отсюда взяла?

– Ничего!

Колдун закинул голову и прошептал в потолок: «Боги!» Когда он заговорил, в его голосе появились грубые ноты:

– Если тебе надо объяснять все медленно и разборчиво, хорошо, объясняю. Правило первое: ты делаешь то, что я тебе говорю. Правило второе: ты мне не врешь. С моральными установками у тебя не очень, так что врать мне не надо не потому, что это плохо, а потому что я узнаю. Понятно?

Понятно, что он не имеет права так со мной разговаривать из-за какого-то пятна на руке. Я промолчала.

– Доставай.

Я поставила рюкзак на пол и выудила полотенце. Надо было спрятать получше! Сай захихикала, но тут же спохватилась и забормотала извинения. Джей развернул полотенце и указал на золотой вензель.

– Вот это сделано специально для таких, как ты. Три года неудач, неплохо, да? А для тебя так вообще смертельно.

Я опустила голову, и сжала губы от обиды. Колдун не только видел насквозь все, что я старалась скрыть, но еще и кидался язвительными фразами.

Джей протянул полотенце сай, и та, прижав его лапками к груди, разразилась фейерверком благодарностей, не забывая кланяться. Я больше не могла видеть в ней человека. Это была самая настоящая белка, суетливая и наглая. Жаль, что старичок из автобуса ее не видел – у него бы вышел отличный рисунок.

– За мной, – приказал колдун.

Я положила руку ему на плечо, и мы шагнули в переход.

Третье всего лишь за одну ночь путешествие через миры уже не казалось чем-то фантастическим. Хоть амулеты сай и придали сил, я была настолько вымотана впечатлениями и тревогой, что не смотрела по сторонам.

Когда мы добрались до мира колдуна, то не стали возвращаться в трактир. Мы вновь прошли через арку городской стены, пересекли речку с каменным руслом и вышли к мосту через широкую реку, которая делила город на две части. Первый раз я была здесь ранним утром, теперь же день близился к середине, и воздух нагрелся. Захотелось снять свитер, но моя майка выглядела бы странно. Свитер хотя бы по форме походил на блузы, а джинсы – на узкие брюки, которые носили некоторые обитатели этого мира.

Навстречу, в центр, тянулись люди в разноцветных одеждах. Тех, кому с нами было по пути, было гораздо меньше. Очевидно, после многих лет в заточении Джей чувствовал себя неуютно в толпе. Мимо проехала женщина на велосипеде, прохожие привычно уступили ей дорогу. Надо же! Может, тут царит не мрачное средневековье, как я решила поначалу? Я оглянулась. Велосипед был трехколесный, спереди одно колесо средних размеров, а сзади – два поменьше, а над ними – коробочка для багажа. Очень даже неплохо! Никогда не могла понять, почему у детей отбирают трехколесный велосипед и сажают на неудобную конструкцию, на которой нужно большую часть времени посвящать тому, чтобы не потерять равновесие.