Птичий глаз

Глухарь запасался крупами вдоволь и покупал их целыми мешками, чтобы хватало дольше. Пусть у Сороки и специфические предпочтения по любимой еде, но если это хоть немного доставит ей радости, Щегол сделает. В конце концов, кто-то любит и теплое молоко с пенкой. Пока кастрюля с гречкой кипела, Щегол снова сел перед Сорокой.

— Расскажи мне что-нибудь еще, что тебе нравится.

— Что за глупости, — Сорока фыркнула. — Не надо носиться со мной, как с ребенком.

— Не обязательно быть ребенком, чтобы делать то, что тебе нравится. — Щегол наклонил голову набок. — Я хочу, чтобы сегодня день прошел спокойно. Чтобы ты поняла, что плохие дни есть, но они проходят. А еще, — он осекся, а после продолжил. — Я хочу узнать тебя. Узнать, кто ты на самом деле.

— Хорошо, — Сорока поджала губы. — Узнаешь, но только если у тебя не сгорит гречка.

* * *

Ласточка возвращалась в здание с пачкой сигарет для Сокола и банкой консервов. Жизнь в здании была так привычна, словно они не сбежали из этого двенадцать лет назад, а просто уснули на пару часов и проснулись там же. Каменные стены, спальные мешки и котелок, в котором Ласточка готовила на двоих. Двенадцать лет назад осенью они сбежали из здания и обрели дом, а теперь осенью они снова выживают в заброшенной постройке. Совсем скоро наступит зима, но в этот раз она не пугала, а скорее радовала. Ведь если зима настанет, значит, они дожили до нее. Каждый день, даже самый ужасный, напоминал о том, что они все еще живы. Ласточка все чаще начала задумываться, что то, как они выжили за все эти года, можно называть полнейшим чудом. Сокол уже два раза должен был погибнуть, если не считать раннего детства и побоев в детском доме. Зная все это, было так радостно наблюдать, что он рядом и он дышит. Уже далеко не ребенок, а скорее ворчливый мужик, который может запросто извести своим молчанием. Но это не такая уж и большая цена.

Перед тем как подняться по бетонной лестнице, на мобильник Ласточки пришло сообщение от Щегла. Она зарекалась больше не связываться с ним, не принимать звонков, не читать сообщений и не искать встречи. Это все можно было бы оправдать тем, что Ласточка испытывает к нему симпатию. Но как оправдать то, что Ласточка уходит от реальности за счет Щегла. Благодаря ему она прячется, представляет себя той, кого больше не существует. Но он однажды сам сказал, что выбирает горькую правду, нежели спрячется за завесой лжи. С самого начала было слишком глупо искать в Щегле кого-то другого, того, кого теперь не существует. За счет этих поисков Ласточка вконец потеряла связь с настоящим миром и решила спасать не Щегла, а того, кто не смог спастись уже много лет назад. Ласточка мельком взглянула на текст сообщения, но не смогла не прочесть его полностью после первых слов.

«Огинский — убийца Сизого и сын Гурова. Вчера он убил Глухаря. Надеюсь, вы знаете, что с этим делать. Потому что я нет».

Насколько нужно быть истощенной, чтобы единственной реакцией на данное заявление был просто тяжелый вздох. Пусть это эгоистично, пусть глупо и инфантильно, но единственное о чем мечтала Ласточка уже более десяти лет, так это о тишине и спокойствии. И пусть они с Соколом не созданы для тихой и мирной жизни как у людей, но даже уютный быт без смертей в сыром здании стал бы для нее лучшим подарком. Ласточка бегом вбежала вверх по лестнице. Сокол сидел на корточках перед импровизированным кострищем и стругал ножом щепки для костра. За последние дни они ни сказали друг другу и пары предложений, лишь обсудили версии, касаемо возможного сына Гурова.

— Глухарь мертв, — Ласточка положила покупки на пол. — Виноват во всем этом Огинский. Он же сын Гурова.

Сокол замер, задержав нож в воздухе. Словно мыльная пленка спала с лица, и теперь стало ясно все. Каждое слово и действие Огинского вставали поперек горла, и Сокол списывал это на свою паранойю. Он впервые решил попытаться противиться этому чувству и оказался в числе проигравших. Сил, чтобы рвать и метать, у Сокола не осталось. Все, что было — тягучая злость на самого себя и недоумение. Хоть картинка и стала проясняться, но до сих пор было не ясно, зачем Огинский так рьяно старался быть белым и пушистым котенком, когда под этой шкуркой скрывался ядовитый паразит.

— Откуда информация? — Сокол нахмурился.

— Тебе не понравится мой ответ, но будь уверен, источник достоверный.

— Щегол, — он усмехнулся. — Так значит, это недоделанный участковый выродок Гурова, — Сокол сжал зубы до скрипа. — Идем до Красикова. Это он нам свинью подложил. Уж надеюсь, что не специально.