Птичий глаз

Щегол зарядил пистолет и прицелился так, как его все детство учил отец. Мишень находилась чуть выше самого прицела, и на выдохе Щегол выстрелил. От грохота у него слегка заложило уши, но заметив, как от импровизированной мишени откололся кусочек дерева, что сигнализировало о том, что он попал, Щегол продолжил стрелять, надеясь впечатлить Сокола. Если Сокола или Ласточку можно было запросто сравнить с бойцами, то Щегол, глядя на себя со стороны, все еще видел мальчика из тира, который стреляет по мишеням не ради научения, а для того, чтобы получить желаемую игрушку — одобрение наставника. Истратив весь запас пуль, Щегол промазал пять раз.

— Неплохо, — Сокол забрал у него пистолет, чтобы зарядить его снова. — Но можешь лучше. Голову почисти. И работай на чистую.

— Глухарь мне сказал тоже самое, — Щегол посмеялся и взял пистолет в руки.

— А ты Глухаря слушай. Он всегда по делу говорит, — Сокол кивнул в сторону сосны. — Продолжай.

Щегол продолжил. Теперь уже он перестал принижать себя, а наоборот, решил поставить в один ряд с Соколом и Ласточкой. Он выпрямил спину и встал в стойку, как написано во всяких пособиях. Щегол представил, что сейчас не просто тренируется, а совершает подвиг, который спасет кого-то. Щегол досчитал в уме до трех и выстрелил подряд несколько раз.

Чисто.

— Молодец, — Сокол поднялся на ноги и взял пистолет в свои руки. — Тебя будет проще тренировать, чем я думал, — он немного нахмурился, а после продолжил. — Только не обольщайся. То, что у тебя есть способности, еще не значит, что ты сможешь их правильно реализовать. Решающим фактором являются регулярные тренировки, — Сокол положил пистолет в кобуру и достал из рукава красивый нож с резной рукоятью. — А то встречались мне люди, у которых были уникальные навыки, но они предпочти стрельбе другое, — он посмотрел на свои руки и тихо произнес. — Лед со льдом мешать нельзя. Так что играем на контрастах.

— Что? — Щегол нахмурился, пытаясь разобрать, к чему все эти метафоры.

— Ничего, — Сокол протянул нож Щеглу. — Попробуй попасть в мишень. Быть может, холодное оружие будет тебе ближе.

Щегол попробовал, но нож то и дело отлетал от грубой коры, а иногда и вовсе улетал куда-то мимо. Пистолет в руках Щегла казался куда уместнее, чем этот нож. Он его пугал, настораживал, и держать его в руках было сравнимо с тем, как водить у дикой голодной собаки перед носом куском мяса. Нож был агрессивным, частью Сокола, к которой Щегол боялся прикасаться. Он скрывал что-то темное, мрачное. Он пугал и будоражил до дрожи одним своим видом. Он внушал восторг и тревогу. Он был абсолютной копией своего хозяина.

— Мне все-таки ближе пистолет, — Щегол пожал плечами. — С ножом какое-то недопонимание у меня. Откуда он у вас, кстати? Красивый такой.

— У нас с ним тоже было недопонимание. Сначала он хотел лишить меня жизни, а потом спас мне ее, — Сокол задумчиво улыбнулся. — Через пару месяцев из тюрьмы выходит один человек, которому мне нужно вернуть должок. В свое время он убил очень много людей, криминал вершил здесь, да и у меня с ним свои счеты. В августе мы поедем и убьем его. Ты должен быть к этому готов. Знаю, что это непросто, я и сам готовился к этому двенадцать лет.

Щегол молча смотрел куда-то вглубь леса. Он итак представлял, что работа с Птицами не всегда будет такой светлой и беззаботной, и однажды придется замарать руки. Но слышать это так, в лоб… Щегол был не готов.

— На нас ведется охота. Умелая и очень тонкая. — Сокол закурил сигарету. — Ты и сам помнишь ту Масленицу и всю эту новую символику в городе. Все это делается из расчета напугать нас, и у них получается. Нужно быть готовым начать противостояние в любой момент, потому что в этом случае у нас руки пока что связаны, и все зависит от нашего противника. Но я делаю все возможное, чтобы мы были хотя бы на шаг впереди. — Сокол затянул едкий дым. — Я говорю это не для того, чтобы ты начал ходить и оборачиваться. Предосторожность не помещает, но я просто хочу быть уверен, что ты не сбежишь, когда польется кровь.

— Не сбегу.

Над их головами послышалось гулкое воронье гарканье, а вскоре небо заполонили птицы, что непрерывным потоком ринулись искать ночлежку. По спине Щегла пробежали мурашки, потому что сама картинка была довольно жуткой. Ветер поднялся над лесом и вторил птичьему крику своим жутким завыванием. Где-то совсем рядом шелохнулись кусты, словно кто-то прыгнул в них. Сокол подорвался с места, и они со Щеглом направились к источнику звука. В кустах неподалеку от опушки лежала мертвая птица, рухнувшая откуда-то с неба. Вид птичьего трупа итак пугал и навеивал какие-то неприятные ассоциации, но, взглянув на Сокола, Щегол испугался еще больше. Он побледнел и стоял, опершись на сосну.

— Что это за птица? — Щегол спросил, чтобы хоть немного развеять обстановку, но Сокол только сильнее сжал челюсти.

— Недобрый это знак, — он смахнул с лица капли холодного пота. — Это дрозд.

* * *