Птичий город за облаками

К темноте дождь уже льет как из ведра. Сорок человек и почти столько же животных укрылись под известняковым козырьком у двух дымящих костров. Омир приносит им дрова, потом сено и овес. Он бегает в темноте под дождем между хлевом и пещерой, низко надвинув капюшон, чтобы не видно было лица. Всякий раз, как он останавливается, горло веревкой сжимает страх. Зачем они здесь, куда направляются и когда уйдут? То, что мать и сестра раздают воинам, – мед и квашеная капуста, копченая форель, овечий сыр и вяленое мясо – это почти весь их запас на зиму.

На многих плащи, как у лесорубов, но некоторые одеты в лисьи шубы или верблюжьи шкуры, и по меньшей мере у одного на шее горностай с зубастой мордочкой. Почти у каждого на кушаке висит кинжал, а все разговоры – о богатой добыче, которую они завоюют в великом городе на юге.

После полуночи Омир находит деда на скамеечке в хлеву. Тот работает при масляном светильнике (расточительность, какой за ним раньше не водилось) – стругает новую перекладину для ярма. Султан, да хранит его Всевышний, объясняет дед, собирает людей и животных в своей столице Эдирне. Ему нужны воины, погонщики, кухари, кузнецы, носильщики. Все, кто придет, получит награду, в этой жизни и в следующей.

Завитки стружки вьются в свете лампы и пропадают во тьме.

– Когда они увидели твоих волов, у них чуть головы с шей не попадали, – говорит дед, однако не смеется и не поднимает глаз от работы.

Омир садится под бревенчатой стеной. От особенного сочетания запахов навоза, дыма, соломы и стружек он ощущает в горле знакомое тепло и сглатывает слезы. Каждое утро думаешь, что день будет такой же, как вчера, – что тебе ничего не грозит, что все твои близкие будут живы и с тобой, что жизнь в целом останется прежней. А потом вдруг приходит миг, и все меняется.

В мыслях мелькают образы города на юге, но Омир даже на картинке никогда города не видел и не знает, что воображать. Образы мешаются с дедовыми рассказами о говорящих лисах и лунных пауках, о стеклянных башнях и мостах между звездами.

В ночи кричит осел. Омир говорит:

– Они заберут Древа и Луносвета.

– И погонщика. – Дед поднимает ярмо, разглядывает, снова кладет на колени. – Ни за кем другим волы не пойдут.

Омира как будто разрубают топором. Всю жизнь он гадал, что там за тенью гор, а теперь хочет только съежиться здесь, под стеной хлева, и ждать, когда придет зима, проезжие изгладятся из памяти и все станет по-прежнему.

– Я не пойду.

– Однажды, – дед наконец смотрит ему в лицо, – жители целого города, от попрошаек до мясников и халифа, отказались последовать зову Всевышнего и за это обратились в камень. Все до единого, включая женщин и детей. Отказываться нельзя.

У противоположной стены спят Древ и Луносвет, их ребра вздымаются и опадают разом, будто они – одно существо.

– Завоюешь славу, – говорит дед, – а потом вернешься.

Глава третья Старухино предостережение