Птичий город за облаками

…дворец из устремленных в облака золотых башен, между которыми кружат соколы, бекасы, перепелки, кукушки и куропатки, а из труб хлещет суп, и…

Она листает дальше:

…на ногах вырастает шерсть, а вовсе не перья! Мой рот ничуть не похож на клюв! И это не крылья, а копыта!

Через десяток листов:

…я шел через перевалы, обходил леса, где на деревьях растет янтарь, карабкался по обледенелым горам и вышел на замерзший край мира, где в солнцеворот дневное светило исчезает на сорок суток и люди плачут, покуда дозорные на вершинах не различат его свет…

Мария стонет во сне. Анна вздрагивает от внезапного узнавания. Город в облаках. Ослик на краю света. Описание, в котором заключен весь мир. И тайны за его пределами.

Глава девятая На замерзшем краю мира

Антоний Диоген, «Заоблачный Кукушгород», лист Ι

Поскольку многие листы утрачены, неизвестно, как Аитон избавился от мельничного жернова. В некоторых вариантах истории про осла его продают бродячим жрецам. Перевод Зено Ниниса.

…все дальше на север гнали меня эти негодяи, пока вся земля вокруг не стала белой. Дома там строят из костей грифонов, а морозы до того сильны, что, когда дикие волосатые туземцы говорят, слова замерзают в воздухе, и собеседники только весной узнают, что же было сказано.

Я продрог насквозь от копыт до мозга костей и часто думал о родных краях, которые представлялись мне уже не грязной дырой, а раем, где жужжали пчелы, скотина радостно гуляла в лугах, а мы с моими товарищами-пастухами пили на закате вино под оком вечерней звезды.

Раз ночью – а ночь в тех местах длится сорок суток – негодяи развели огромный костер и плясали, вводя себя в транс, а я перегрыз веревку и убежал. Много недель я брел одиноко в звездной темноте и наконец добрался до места, где заканчивается природа.

Небо было черно, как стигийская крипта, в океане плавали туда-сюда исполинские плоты голубого льда, и в воде меж ними я вроде бы различал склизких созданий с огромными глазами. Я взмолился, чтобы мне превратиться в храброго орла или мудрую сильную сову, однако боги молчали. В холодном свете луны я медленно переставлял по мерзлой земле копыто за копытом и по-прежнему надеялся…

Корея 1952–1953 гг.

Зимой из выгребных ям поднимаются сталагмиты замерзшей мочи. Чтобы отапливать меньше бараков, китайцы переводят британцев к американцам. Блюитт ворчит, что они и так набиты как сельди в бочке, однако у Зено трепещет сердце. Они с Рексом встречаются глазами, и вскоре их соломенные тюфяки уже лежат рядом у стены. Каждое утро Зено просыпается с мыслью, что Рекс рядом, и сознает, что им обоим никуда отсюда не деться.

Каждый день, когда они взбираются по обледенелым холмам, ломают и собирают хворост, Рекс, словно подарок, преподносит очередной урок.

Γράφω, графо – царапать, рисовать или писать. Корень слов «каллиграфия», «география», «фотография».

Φωνή, фоне – звук, голос, язык. Корень слов «симфония», «саксофон», «микрофон», «мегафон», «телефон».

Θεός, теос – бог.

– Поскреби известные тебе слова, – говорит Рекс, – и, скорее всего, на дне горшка обнаружишь древних, которые лупают на тебя глазами.