Птичий рынок

а потом пришла девушка, которая целиком делает
                                      паллиативную помощь в Питере
(update – со своей командой)
она пришла в кафе пообедать
а в результате выпила только чашку кофе
потому что она фанатичка
но иначе невозможно, когда борешься с крокодилом
для нее крокодил – это БОЛЬ

люди звонят ей днем, раньше звонили и ночью

она избавляет их от боли вручную
потому что врачи не умеют определять боль
они заточены на то, чтобы жизнь спасать
а паллиативным больным жизнь надо не спасать, а облегчать
и вот она говорила быстро, много, громко, толково, я даже
                                             не успевала задавать вопросы
вообще ничего не успевала
а она не успевала отхлебывать
сегодня она легла в три часа ночи, а встала в семь
потому что на ней все паллиативные больные
(и на ее команде, конечно же)
а потребность в обезболивании в Петербурге
                                                               не удовлетворена

Я спросила у нее, не тяжело ли ей разговаривать

                                                                    с чиновниками
и она ответила зло: нет! Не тяжело!
Это такие же люди.
У них так же болит.
Им так же умирать.
А мы приходим с конструктивными предложениями.
Не стоит видеть в человеке одну только функцию.

Человек живет до самого последнего момента своей жизни

он должен прожить их целиком, так, чтобы он не превращался
в зверя шкала обезболивания тягостные симптомы
потребность в
паллиативной помощи не обеспечена
простите мне надо бежать
мне звонят мы каждому адресно вручную обеспечиваем
                                                                               всё это

не спрашивайте у меня про чиновников

почему вы думаете, что они крокодилы какие-то
почему вы думаете, что власти во всем виноваты
если мы будем на них кивать а сами ничего не делать
да, мы ведем диалог, мы убеждаем
на данный момент – мы на этапе убеждения в том, что это
                                                                                  нужно
мы очень ждем согласования, ни в коем случае не публикуйте
без согласования

(но вот однажды, вот однажды…

решил пойти на крокодила один мальчик Алекс – то бишь
                                                                                  Алёша
который любил читать рыцарские романы
и есть заводные апельсины
в переводе с крокодильского языка “Алекс” означает
                                                                        “законодатель”
или антизаконодатель, то есть лапкоотрыватель
вот вышел Алёша на Красную площадь
на Красную площадь – Сенатскую площадь
вот вышел Алёша и крикнул ему:
выходи, Крокодил Алексеевич!)

(а крикнул он так потому,

что у своего страха папа и мама всегда ты сам и есть.
а так как крокодила боялись решительно все,
то и сам Алёша мог считаться его отцом.
И носил – крокодил – его от-чес-тво.)

(ха-ха-ха, – говорит крокодил.

Ведь тебя я давно проглотил!
И всю Красную площадь, Сенатскую площадь,
по кусочкам хвосточком я размолотил!
по мосточкам я раскрокодил!)

После интервью мы долго шагали по проспекту

по отдельности
в одну и ту же сторону
наконец, я пошла быстрее и обогнала ее

без согласования ничего публиковать нельзя

а при согласовании всё лишнее отрезают
удаляют зубы
чиновники-то люди, а крокодил не человек
но она безусловно права, потому что люди важнее
она уже пять лет в паллиативной помощи
с восемнадцати лет то есть
и на ней гигантская ответственность
а тут приходят со стороны и тычут: “легко ли тебе
                                                                 с чиновниками”

“ах, как много вы за год сделали”

да, бль, легко, как пёрышко
да, дико много, бль, ни х почти не сделали
ситуация тяжёлая в Питере с обезболиванием
процесс туго идет, а сказать об этом вслух невозможно
ответственность огромная
а эти со стороны ходят, спрашивают, ничего не понимают
всё так