Птичий рынок

Лицо моей дочери озаряли восхищение и растерянность. Кажется, она впервые прикоснулась к той очевидной всем взрослым истине, что любовь – это беззащитность. Она и рада бы, но не могла его отпустить. Произнести сейчас “пойдем-ка домой”, тем более “не хочешь ли тортик?” было бы кощунством. Динь присела и тихо гладила кролика по мягкой шерсти. Тем временем Тэ Же рассказывала про его нехитрую жизнь, что-то про то, что их семейство давно к кроликам прикипело, этот уже второй. Зверь терпеливо поводил ушами.

Пора было идти.

С величайшей осторожностью Динь опустила кролика в сено, которое он тут же и начал поедать. Динь смотрела на него взглядом матери, кормящей вернувшегося из армии сына. Она не смела, нет, и только едва уловимым шепотом выдохнула: “Какой же он!..” и не закончила, нет. Лишь в лифте Дина проговорила, обреченно и всё так же потерянно: “Как мне хочется кролика!” И уже беззвучно добавила: “Мама”.

Всю обратную дорогу дочь пребывала в непривычном для себя состоянии – благоговейного беззвучия. Она знала, знала: никогда никаких зверей. Довольно было того, что ее старшая сестра чуть не уморила черепаху. И она хорошо знала эту историю, потому что получала ее всякий раз в ответ на подобные просьбы. Красноухого черепашонка, который так трогательно царапал коготками ладонь и ползал по столу, но который через год вымахал в злобное, жрущее в те редкие дни, когда о нем вспоминали, сырое мясо чудовище, едва умещавшееся в вечно мутном аквариуме (дураков его чистить не находилось). Тортилище удалось спасти от неминуемой гибели, отдав в дружеские руки. Всё. Больше никаких. Летучих, ползучих и земноводных. Никогда. Но при чем тут Дина? При том. И Дина молчала – там, на заднем сиденье, рассеянно поглядывая на сияющий иллюминациями город, сверкающие над машинами серебристые узоры, только изредка подавленно вздыхая.

2

Так вопрос с новогодним подарком решился сам собой. Важно было, конечно, не оповещать никого из домашних раньше времени. Ну, кроме Саши. Недолгий обед в “Ашане” меж закупкой еды и одежды – я любила ходить со старшенькой в магазин, я вообще всё любила с Сашей – гамбургер, крошка-картошка, подносик с роллами, и план был составлен.

К нам в квартиру приходит Дед Мороз – заснеженный, веселый дедок, с красным шаром мешка за плечами, а в мешке! чудеса и сюрпризы. Те, о которых всю жизнь мечтал, но не смел, откладывал или не позволял себе даже подумать.

Папе Косте – розовая и оранжевая рубашки, для полного взлета еще и гавайская – расцветки, на которые он никак не мог решиться, но которые ему необыкновенно шли, маме – секрет, этим занималась Саша, Саше – огромный чемодан и парочка полезных для путешественника вещей (тоже секрет), потому что Саша покидала Москву немедленно после Нового года. Этот сквозняк ледяного декабрьского ветра и Сашиного отъезда мы и пытались заткнуть большой подушкой нашего детсадовского хеппенинга. Мне, кстати, досталась потом от Деда Мороза именно подушка, голубая, плюшевая, с глазками, по иронии судьбы Саше тоже подушка – надувная, для самолета. Не сговариваясь, мы купили друг другу в подарок подушки. Ну, а маленькой Динь?

Первый же зоопродавец заговорщицки прошептал в трубку: да, пока еще есть, точнее один, последний! Приезжайте скорее. Дело происходило 30 декабря. Видимо, мысль о кролике в подарок пришла не только нам.

Но последний кролик в знаменитом зоомагазине на Арбате остался недаром. Приплюснутая мордочка, коричневое пятно на полморды, будто кто-то плюнул ему в глаз эскимо. Уродец! Рядом в клетках колготились щенята, котята-лапочки, но секундный соблазн был преодолен. Еще пара звонков, и “Бетховен” неподалеку от дома меня не подвел. Мягкий белый комок с блестящими черными глазками и двумя пятнышками на глазах, вычерненные ушки, хвост – клочок пуха. Заинька, будешь наш.

Дед Мороз, Сашин однокурсник, оказался худым и очень длинным, красный морозовский кафтан висел на нем мешком, но роль свою он сыграл с блеском, несмотря на заверения, что это дебют. Позвонил в дверь, чуть смущенно поинтересовался, не здесь ли живут такие-то? Здесь, с глубоким изумлением подтвердил Костя. На этом Дед Мороз не успокоился, снял варежку, выудил из кармана, боже мой! черный “молескин”, раскрыл: так-так-так, а их дочка Диночка тоже тут проживает?

– Проживает! – пискнула Динь, она уже стояла у меня за спиной, вцепившись в мою руку. Дед Мороз загадочно улыбнулся, сложил книжечку обратно в карман, поставил мешок на пол и осторожно вкатил в квартиру огромный чемодан цвета свежей бирюзы, который до этого стоял чуть в стороне. Вежливо пояснил, что подарков много, не все поместились в его фирменный мешок. Поинтересовался, где у нас елка. Мы повели его на кухню.