Птичка

– Я все видела! Все!

– И что же? – злобно выплюнул Дмитрий, ощущая, что от ее невозможного наглого поведения в нем с каждой секундой нарастает бешенство. Он искал ее пять суток, не спал, не ел, думал невесть что, день и ночь травил свою душу страшными мыслями об ее смерти. А она появилась из ниоткуда, как ни в чем небывало, и не давая никаких объяснений, где шаталась все эти дни, теперь с вызовом говорила с ним, да еще позволила себе эту пощечину!

– Как Вы развлекались на подоконнике с Ксенией в доме адмирала! – выдохнула она невозможно омерзительную по смыслу фразу.

Аглая прекрасно видела, как лицо Скарятина сначала смертельно побледнело, а затем пошло темными пятнами. Он нахмурился и, поджав губы, с шумом выдохнул, не спуская с ее личика темнеющего взгляда.

– Так, вот из-за чего Вы… – пролепетал он глухо, словно по-новому осознавая все поступки Глаши.

Не в силах более смотреть на этого несносного человека, Глаша бросилась вверх по лестнице, и побежала к своей спальне. Захлопнув дверь, она без сил упала в кресло и разрыдалась.

– Вы не правильно все поняли, Глаша, – раздался рядом голос Дмитрия. Он стоял над ней, нервно глядя на нее. Она не услышала, как он вошел. Аглая вскрикнула и указала ему рукой на дверь.

– Вон из моей спальни, чудовище! – закричала в истерике она, ощущая, что ее сердце вот-вот лопнет от боли. – И более не смейте заговаривать со мной! Иначе я завтра же подам прошение о разводе!

Она видела, как на его лице заходили желваки, и он сжал кулак. Однако спустя миг Скарятин вихрем вылетел из ее спальни, сильно хлопнув дверью. Аглая же закрыв лицо руками, зарыдала навзрыд, чувствуя, что более ее жизнь не будет прежней.

С того дня Глаша закрыла свою спальню и свое расположение для мужа. Дмитрий по началу, думавший, что через несколько дней жена остынет и, простив его, вновь станет прежней, после недельной холодности Аглаи, немного напрягся. Глаша игнорировала его, и разговаривала с ним только по вопросам, касающимся Петруши. По вечерам она запирала свою спальню на ключ, и старалась избегать его общества. Вся эта ситуация, в которой конечно он был виноват, уже через две недели стала раздражать Дмитрия. Ни цветы, что он посылал жене, ни подарки в виде украшений и мелких безделушек не трогали сердце Аглаи. Она даже не смотрела в его сторону, и покидала гостиную, едва он входил туда. За трапезами и когда рядом был Петруша, она вела себя обычно, в остальное же время Дмитрий отчетливо ощущал ее недовольство, которое стало обычным ее состоянием в его присутствии. Ни разу она не позволила ему договорить слова раскаяния, и прогоняла прочь, едва он появлялся в ее спальне. Дмитрий считая, что не заслуживает столь сурового наказания, всячески пытался убедить Аглаю выслушать его, но все его попытки примериться были безуспешны.

Однажды в начале октября, после очередного бала они были вынуждены возвращаться в одной карете. Дмитрию, который весь раут ни на шаг не отходил от жены, вдруг показалось, что сегодня сердце Аглаи немного смягчилось. Ведь она танцевала с ним почти все танцы. На балу она вела себя раскованно и весело, как и раньше. Скарятин решил, что сейчас в карете настал наилучший момент, чтобы помириться. Улыбнувшись жене, как можно нежнее и соблазнительнее, он вдруг сказал:

– Вы были самой красивой на балу, моя птичка.

Она резко вперила в него темный недовольный взор и сквозь зубы прошипела:

– Конечно же, после Вашей любимицы Ксении.

Улыбка Скарятина тут же исчезла и, его лицо приняло озабоченное выражение.

– Я этого не говорил, – твердо произнес он.

– Однако подумали! – воскликнула она, повышая голос.

Дмитрий поджал губы, и промолчал. Он понимал, что теперь все его слова, даже если они будут правдивы, воспримутся Аглаей предвзято. Кусая губы, он думал лишь о том, что еще сделать, чтобы заслужить ее прощение. Он ощущал, что ему плохо без ласковых слов Глаши, без ее нежных объятий и без ее светящихся любовью глаз. Словно его лишили воздуха, который был необходим ему для существования.

С того дня Скарятин осознал, что совершил страшную ошибку. Роковую ошибку, которая теперь лишила его спокойствия, любви и радости общения с женой. Где то в подсознании он чувствовал, что Аглая еще не скоро простит его, однако не хотел верить в это, и отгонял от себя тревожные мысли. Он пытался вновь завоевать расположение жены. Во время трапез он пытался говорить ей комплименты, проводил по многу времени в детской с ней и сыном, ежедневно заказывал по огромному букету цветов. Однако Аглая оставалась холодна и неприступна. Желание, чувство раскаяния и недостаток внимания со стороны Глаши ежедневно мучили Скарятина. Он предпринимал все новые и новые попытки для сближения, пытаясь заслужить прощение жены.