Птичка

Все первые месяцы войны “Меркурий” нес свою службу на Черном море. В мае он участвовал в захвате судов с турецким десантом, которые пытались прорваться к берегам Балканского полуострова. В июне и июле, конвоировал русские транспортные и десантные суда, которые перемещались по акватории Черного моря, вместе с катером “Сокол” и бригом “Ганимед”, умело отбивая атаки турецких линейных кораблей. Затем пришел приказ командования направить бриг к берегам Варны, для усиления осады города, и вот теперь “Меркурий” с другими русским кораблями нес свою службу у берегов турецкой крепости.

Сегодня в солнечный безветренный день, Дмитрий стоял на корме корабля и напряженным взором смотрел в сторону Варны. Он знал, что там, на суше, среди осаждающих крепость русских войск находится и гвардейский корпус его брата Николая. Скарятин размышлял о том, что возможно и его брат сейчас так же смотрит в сторону моря, думая о нем. Это было неизбежной случайностью, что они оба оказались здесь в этом месте, с двух сторон от неприятельской крепости, которая никак не хотела сдаваться.

Однако мысли Дмитрия вдруг окрасились мрачными думами, и он нахмурился. Всего месяц назад из Петербурга пришло трагичное известие. Десятого июля после тяжелых двухдневных родов умерла Полина. Она еле разродилась мертвым ребенком и спустя три дня умерла от послеродовой горячки. Да Дмитрий не любил жену, но письмо от матери, которое он получил через посыльного, повергло его в печаль. Он вдруг ощутил свою вину перед Полиной. Он вспомнил, все неприятные фразы, что говорил ей, свое безразличие к ней. Даже в последний день, перед отъездом они сильно повздорили, и он уехал, посылая ей проклятья. И вот теперь словно его слова и гневные мысли жутким образом воплотились в реальность и Полина умерла. Почти несколько дней Скарятин не мог прийти в себя и ходил, словно в воду опущенный. Лишь постоянные военные потасовки на море, отвлекали его.

Два дня назад с моря попытались прорвать блокаду пять турецких кораблей. Но русская эскадра выдержала удар, и не изменила своих позиций у Варны. Турки вынуждены были уплыть. В тот же день с юга по суше так же попытался прорвать осаду двадцати пяти тысячный турецкий корпус, но русские войска под командованием Бистрома, которые занимали данную территорию, после кровопролитного четырех часового боя удержали свои позиции, и туркам так же пришлось отступить.

Раздался пушечный залп и Дмитрий повернул голову назад. Два линейных турецких корабля, стояли по правую сторону от них в море. Атака была неизбежной, и Скарятин мгновенно направился на капитанский мостик, получить указания для дальнейших действий.

Артиллерийские атаки Варны русскими не прекращались ни днем, ни ночью, однако турки держались. Двадцатого сентября русскими были заложены мины под бастионы и после сильного взрыва, крепостные стены образовали широкие проходы для атаки русской армии. Двадцать пятого сентября русские войска штурмом взяли первый бастион, который турки после яростной контратаки к вечеру отбили. Но яростный картечный огонь русской артиллерии, вновь позволил русским войскам занять часть города.

После двухнедельных ожесточенных боев, двадцать девятого числа из-за тяжелого положения обороняющегося гарнизона, турецкое командование приняло решение пойти на переговоры с русскими. Варна капитулировала, и в тот же день русские заняли Варну.

Новость о взятии города бастиона, мгновенно пронеслась по всем частям русской армии. Дмитрий, едва узнав эту новость, поспешил к новому капитану “Меркурия” Казарскому и выпросил увольнение на несколько часов, дабы сойти на берег. Капитан корабля, отпустил его, когда бои и картечь стихли. Дмитрий устремился в город, надеясь найти брата и повидаться с ним.

В бывшем турецком городе царила неразбериха и погром. Груды камней, трупов и раненых заполоняли улицы. Дмитрий, с бесстрастным лицом проходил между снующими горожанами, русскими конвоями с пленными турками и солдатами в грязной форме, зная, что ему надо в Ратушу. Именно там как ему сказали, находился штаб русских войск, и именно там Скарятин надеялся узнать, где сейчас находится гарнизон Николая.

– Я весьма сожалею, господин Скарятин, – произнес глухо подполковник Егор Андреевич, отводя взор от мужественного бледного лица Дмитрия. – Ваш брат герой. Поручик Николай Скарятин один из немногих кто мог выполнить это опасное задание. И в тот день он один из первых не испугался и ринулся в гущу этих нечестивцев. Но залп пушки стал роковым для него… Мы наши лишь его останки… он похоронен в братской могиле…

Дмитрий ощутил, как его сердце болезненно сжалось от этого траурного известия. Второй удар за несколько месяцев. Сначала Полина, теперь Николай. Скарятин стоял, молча, ошарашено глядя на подполковника, не в силах осознать эту трагедию.

– При нем были и документы. Китель сильно пострадал. Здесь и остальные его вещи, что были в палатке, – подполковник протянул Дмитрию небольшой сверток. – Милостивый наш государь Николай Павлович посмертно наградили Вашего братца Святым Георгием за храбрость.