Птичка для принца

Еще один виток, и на месте храма огромный камень, из под которого бьет родник. Рядом люди в потрепанной одежде, утоляющие жажду и высокая черноволосая женщина, благодарно гладящая камень после глотка ледяной воды.

Поняв, что ей показали историю ее рода, Иржина мысленно поблагодарила предков, и проснулась. День она провела в своих комнатах вместе с синьорой Пуэрто, читая хозяйственный книги, выясняя, сколько всего есть в доме припасов, и что необходимо пополнить, а вечером спустилась в гостиную, чтобы провести время с гостями. Легкий ужин, болтовня о погоде и урожае, несколько пьес на фортепиано исполненных доном Амедео, и наконец, просьба дона Каприцио:

– Донья Иржина, мы просто мечтаем услышать ваше пение! Не всем посчастливилось побывать на представлении Королевского театра Мондана.

Девушка улыбнулась столь явной лести, но возражать не стала. Подумала, и запела народную песню, одну из тех, под которые танцевала в детстве. Запела без аккомпанемента, но к ее удивлению дон Амедео снял со стены гитару и подыграл, отлично попадая в мелодию. Она благодарно улыбнулась мужчине и получила мягкую улыбку в ответ. Пожалуй «милый друг» не так плох.

После пения, девушка вновь сослалась на усталость и ушла к себе. Беременность пока не доставляла особенных хлопот, тошнота прошла, но вот петь получалось плохо. Конечно, благородные доны никогда не слышали, как она одной нотой перекрывает большой театральный зал, как звук разбегается по партеру и галеркам, но она чувствовала, что петь, как прежде, не может – все сжимается внутри. С того вечера Иржина пела редко, больше играла на пианино, или тихонько напевала себе под нос, гуляя в саду.

Дни летели за днями. Хозяйственные хлопоты не тяготили девушку – она знала, что все примеченное днем, сумеет исправить ночью. К тому же появление герцогини запустило сразу столько строек, сломов старых домов и крупных ремонтов, что слугам, управляющим, и фермерам было просто некогда оценивать новую хозяйку.

Мужчины активно помогали ей, каждый на свой лад. Дон Альфредо делился опытом по ведению хозяйственных книг и составлении отчетности. Дон Диего развлекал вечерами игрой в карты и рассказами из придворной жизни. Дон Амедео продолжал играть на гитаре, а еще не отказывался поехать с Иржиной в какой-нибудь дальний уголок долины, чтобы жители лично убедились в существовании Черной герцогини. Дон Каприцио всюду ходил следом, как верный щенок, и таскал из библиотеки книги непристойного содержания. Порой Иржине казалось, что юноша напрашивается на строгость, а то и на пощечину.

Месяц пролетел незаметно, и в Мондилье пришло письмо от Его Величества. Монарх хвалил герцогиню за успехи – продукты из долины вновь стали поступать на столичный рынок, и напоминал, что пора отправляться в Каррэго.

Вечером того же дня, Иржине пришло в голову расспросить своих гостей о втором герцогстве. Оказалось, что климат там совсем другой, и даже внешне жители тех мест отличаются от обитателей Мондилье.

– Возьмите теплую одежду, там ветрено, – заботливо подсказал дон Альфредо.

– Побольше сангрии и вяленых фруктов, – добавил дон Диего, – кроме молока и сыра там ничего нет!

– Если не любите резкие ароматы, запаситесь духами, – с улыбкой подсказал Амедео.

– Сапоги! Со шпорами и набойками, – жмурясь, как котенок выдал дон Каприцио, и пояснил: – там чаще ездят верхом, для коляски просто нет дорог.

Вооружившись этими советами, Иржина отправилась вместе с экономкой паковать багаж, очень сожалея, что сестры все еще не отыскали ее, хотя она отправила им письмо первой же почтовой оказией.

Дорога до Коррэго оказалась длинной и не слишком приятной. Климат Гишпании не везде походил на Мондилье. Пришлось ехать и по берегу моря, захлебываясь соленым ветром, и по мрачной каменистой области предгорья. Особенно тяжело пришлось герцогине на узких горных тропках – живот, еще не слишком заметный, но ощущаемый болезненно реагировал на плохую дорогу.

Кстати на заметность ее беременности мужчины тоже реагировали по-разному. Дон Альфредо обеспокоенно поглядывал, дон Диего порой бросал странные взгляды, Амедео похохатывал, но частенько предлагал пересесть на лошадь в тех местах, где поблизости было крупное селение ли городок с повитухой и доктором. А юный Каприцио почему-то бросался в крайности – от восторженного благоговения, до презрительной ненависти.

К этому моменту Иржина начала ощущать, что ей в тягость ее спутники, их плотная опека, и смена настроений, поэтому все чаще просила мужчин оставить ее одну, со слугами. Мондильянцы, отправившиеся с нею в путь благоговели перед будущей наследницей, им было наплевать на отца еще не рожденного ребенка, на то, что герцогиня не состоит в браке, и вообще не жалует мужчин. Главное, чтобы родилась девочка, а герцогиня не забрасывала долину.

В Коррэго они прибыли к обеду. Иржину поразило все – и сильный ветер на просторных лугах, и темно-бурые невысокие коровы с бубенцами на тяжелых рогах, и мрачные каменные дома, укрытые дерновыми крышами.