Птичка Феникс (СИ)

Днем паре пришлось немало попотеть, чтобы прибрать весь бардак в той комнате, где жил Джеймс, хотя клининг для мебели придётся вызывать все равно. Мужчина бросал на неё взгляд каждые несколько минут, боясь что она снова пропадёт. Вечером, после совместного ужина, они приняли решение вернуться в свой дом. Друзья были очень вежливыми, хотя состояние мужчины было, мягко говоря, не очень.

Пока Софи развешивала фотографии обратно на стены, Бак растопил камин и в доме стало гораздо приятнее. Он присел на диван с полным бокалом бурбона и провожал её взглядом, куда бы она не пошла.

— Джеймс, поставь бокал, пожалуйста. Ты выпил достаточно.

— Конечно, прости. Это вошло в привычку за последнее время. По другому я не могу уснуть.

— Теперь я рядом. Знаешь что? - она села к нему на колени лицом к лицу и нежно поцеловала, — Пойдём со мной.

— Куда?

— Я набрала для тебя ванную.

— А… Да, я… Я не думал о чистоте, пока…

— Ничего страшного. Каждый справляется с горем по разному,- она вела его за руку, — Сейчас вернём тебе достойный вид.

— Я могу сам.

— Знаю. Но может разрешишь немного поухаживать за тобой?

— Конечно. Если ты так хочешь.

Пока он стаскивал с себя вещи, она зажгла свечи и погасила свет. Оба единогласно решили, что вещи сразу пойдут в мусорное ведро. Стирать их нет смысла. Вот он стоит перед ней абсолютно обнажённый, в мягком свете свечей, и не может поднять глаза. Недели голодовки и запоя не прошли бесследно. Тело кажется высохшим и даже тощим. Сальные спутанные волосы, рука дрожит, взгляд в пол. Софи хоть и не умеет читать мысли, как Ванда, но догадаться о чем он думает не сложно. Мягкая ручка поднимает его голову за подбородок, заставляя посмотреть в глаза.

— Ты самый красивый. Самый лучший. Люблю бесконечно.

— Я тебя люблю.

Джеймс опускается в тёплую воду и откидывает голову на специальную подушку. Софи нежными массирующими движениями вымыла его волосы. Налила немного геля на мочалку, намылила руку, грудь и шею. Когда он слегка отклонился вперёд, она проделала те же манипуляции и со спиной. Слегка размяла напряжённые плечи, от чего он даже простонал, по телу пробежали мурашки. Её касания расслабляли его и дарили долгожданный покой.

Затем она села на борт с другой стороны и опустила ноги в воду, чтобы было удобнее. По очереди вынимая его ноги из воды, она сперва намыливала, а затем массировала каждый пальчик и всю стопу. Джеймс наблюдал за её движениями с чистым обожанием во взгляде. В их отношениях было разное: страсть, похоть, любовь, нежность, ревность, ссоры, расставания, непонимание. Но такой он видел её впервые. Сейчас он понимал, что чувство вины съедает её изнутри, рвёт душу. Феникс сделала то, что должна была сделать, она спасла жизнь своему другу, но винит себя за то, что этот поступок причинил столько боли любимому человеку.

— Прости меня. Я знаю, что виновата в том, что ты делал с собой всё это время. Но… Я не смогла бы спокойно жить, если бы поступила иначе.

— Ты и до обретения способностей лезла на рожон, а с ними тем более. Знаешь, когда ты перестала дышать, я ждал. Мне казалось, что ты вот-вот очнешься, но прошёл день, второй, третий, неделя… Надежда была жива до тех пор, пока я не увидел, как гроб опускается в яму. А потом пришла боль. Я просто хотел заглушить её.

— Мне жаль.

— Ты вернулась. Это сейчас самое главное. Просто будь со мной,- он улыбнулся и потянул её к себе прямо в одежде. Вода выплеснулась за пределы, но никто не обратил на это внимание.

— Я с тобой. Ты самый лучший мужчина во Вселенной, знаешь?

— Помнится, когда-то ты говорила совсем наоборот, - он улыбнулся, заправляя её локон за ухо.

— Не хотела, чтобы ты зазнавался, - она чмокнула его в нос и провела пальчиками по груди.

— Пообещай, что завтра я проснусь, а ты будешь рядом.

— Обещаю.

Ночь была неспокойная. Сперва Софи ворочалась и не могла найти удобное место. Только закрывая глаза, она представляла будто снова в гробу. Потом Джеймс стонал во сне, будто от боли. Его лицо было напряжённым, лоб влажным. Сквозь сон он искал её руками, а когда нашёл, сразу прижал к себе и успокоился. Ей стало тепло и уютно, так что Софи тоже провалилась в сон.

Первую неделю им пришлось заново притираться друг к другу. Дженкинс чувствовала вину и старалась не задеть его чувства случайным словом. Барнс ощущал усталость и вялость, хоть его тело восстанавливается быстрее, чем у простых людей. Он то и дело засыпал. То в зале, то в машине, пока Софи за рулём, то прямо за столом. А когда просыпался, не понимал почему она смеётся.

Смех. Её заразительный смех внушал ему надежду на лучшее.