Птичка Феникс (СИ)

По ногам течёт. Брови ползут вверх, глаза расширяются. Она хватается руками за раковину. Пальцы сжимаются на керамике с такой силой, что белеют. Страх и паника забираются под кожу, по позвоночнику бегут разряды нервного напряжения. И боль… Боль внизу живота заставляет её сдавленно вскрикнуть. Барнс отчётливо это слышит. Он подрывается с постели и бежит к ней.

Картина ужасающая. Жена стоит сгорбленная в огромной луже воды, держится за раковину. Её глаза закрыты, лицо искажается от боли, что она терпит. Дыхание частое и глубокое, как учил врач. Началось. Этот день, которого они ждали так долго, наконец настал. И они думали что готовы, но нет. Оба стоят в панике и не знают что делать. Мозги напряжённо соображают.

— Сумка в шкафу. Хватай и поехали. Я не в состоянии сейчас создавать портал, - сквозь стиснутые зубы говорит она.

— Да, родная. Я мигом. Сейчас,- он натягивает джинсы находу, из-за чего спотыкается и падает. Это потом он будет со смехом рассказывать об этом. Сейчас он растерян и напуган.

Сумка уже лежит в багажнике, документы тоже. Он несёт жену на руках, прижимая к себе, шепча что-то на ухо. Её лицо влажное, губы пересохли, меж бровей залегла напряжённая морщинка. Она сжимает и оттягивает ворот его футболки так сильно, что тот трещит по швам. Она кричит и это заставляет его ускориться. Дорога к больнице заняла всего 20 минут, но это были самые долгие 20 минут в его жизни. Она упирается руками в торпеду машины и пытается как можно шире развести ноги. Схватки учащаются и становятся с каждым разом всё больнее. Уже у входа их ждет дежурная бригада. Софи кладут на каталку и увозят, Баки бежит за ними, с сумкой наперевес. Ему всучили бумаги, но от волнения он разучился выводить буквы. Пришлось хорошенько сосредоточиться. Стрелки на часах бегут. Ему выдают халат и шапочку и пускают в операционную. Жена лежит на специальном кресле, вокруг куча врачей и медсестёр.

Мужчина становится возле её головы и она сразу же хватает его за руку с такой силой, что пальцы синеют, но он не замечает этого. Он целует её лоб и подбадривает, кладет холодную руку на щеки и шею, чтобы успокоить. Венки на её шее вылазят, зубы стиснуты.

— Всё хорошо, миссис Барнс. Вы молодец. Всё идёт по плану. Уже видна головка. Осталось чуток,- схватки ненадолго прекращаются и она откидывается на подушку. Взгляд сразу упирается в Джеймса. Он целует её пальцы и гладит по волосам.

— Я люблю тебя, Джеймс Бьюкенен Барнс. Ты слышал? Осталось совсем чуть-чуть,- она успокаивает скорее его, чем себя.

— Я люблю тебя больше всего на свете. Сильно больно, родная? Как бы я хотел забрать эту боль себе.

— Не больнее, чем умирать, - она хотела сказать что-то ещё, но схватки возобновились и она снова кричит. Кажется, что там внизу всё разрывается на части, что после этого она больше никогда не сможет ходить.

Роженица отчётливо чувствует, как головка проходит весь сложный путь. А потом наступает облегчение. Голова самая широкая часть, плечики, туловище и ножки выходят уже легче. Скользкое, грязное тельце кладут на её живот и весь мир замирает в этом моменте. Пара секунд и ребенок издаёт свой первый крик.

Джеймс хоть и многое видел в своей жизни, но сейчас был в шаге от потери сознания. Не от страха, нет. От счастья, что переполняло его тело и душу. Её рука перестала сжимать его ладонь, но он даже не заметил.

— Мальчик здоров. Отец перережет пуповину? Эй, мистер Барнс? Мистер Барнс? - через какое-то время медсестра касается его плеча и он вздрагивает. Софи заходится смехом.

— Д-да, можно?

— Конечно. Даже нужно.

Пуповину зажимают в двух местах и он уверенно делает разрез. Сразу после этого ребёнка забирает врач, который делает осмотр, обрабатывает пупок и обмывает. Затем передаёт медсестре для того, чтобы та смогла его одеть. Барнс так и завис с ножницами в руках. В голове было столько мыслей.

— Джеймс, - Софи аккуратно берет его за руку, заставляя взглянуть на неё, — Мы родители. Ты отец.

— Я отец, - машинально повторяет он, а затем крепко обнимает её, позволяя слезам течь по щекам, — Спасибо. Спасибо, родная.