Птичка в клетке или Клетка с птичкой

— А у нас роман? — все еще сомневаясь, спросил Павел.

— Ну, если мы целуемся с тобой, как школьники, по углам — значит, роман.

— Тогда почему?

— Почему я тебя не поцеловала? — догадалась Кира. — Я хотела тебе показать… Хотя, это не так важно, как это… «- Подумаешь, какие-то там бриллианты — он гораздо важнее их…»

Кира обняла «своего мужчину» за шею и прильнула к его губам. Улыбающиеся губы Павла ответили ей с такой страстью, что внутри Киры, словно вулкан взорвался, и обжигающая лава потекла по жилам…

«— И у меня от него башню сносит…»

Успела подумать Кира, прежде чем голова у нее закружилась от его страстных поцелуев, жарких объятий и откровенных признаний (как она думала, а на самом деле от сильнейшего «отворота-приворота», на борьбу с которым ушли все ее силы), и она, теряя сознание, зашептала:

— Не отпускай меня, Пашечка! Не отпускай…

…Она падала в колодец.

Нет, не так!

Ее тянули в колодец из этой новой, счастливой жизни, которая у нее только-только началась. Начиналась там, наверху, под ясным, голубым небом и золотым, сияющим солнышком. Тянули вниз безжалостно и с неимоверной быстротой! Опутанная липкой, паучьей паутиной она летела вниз и с вселенской тоской смотрела на быстро уменьшающийся голубой кружочек.

Неожиданно падение замедлилось, и Кира повисла в воздухе напротив усмехающегося лица бывшего мужа.

— Любви и счастья она захотела! Не надейся! — зло выкрикнул Анатолий ей в лицо и обрезал ножом часть липкой паутины, ранее тащившей ее вниз, а сейчас удерживающей ее напротив себя.

Кира вцепилась руками в концы обрезанной паутины в руках Анатолия, но кто-то более сильный, коварный и безжалостный продолжал упорно тянуть ее в бездну…

Кира пришла в себя от того, что Павел брызгал ей в лицо водой. Она бестолково похлопала глазами, слегка потрясла головой, осторожно пересела с его колен на сиденье и с жадностью начала пить предложенную воду.

— Прости, — взволнованным голосом произнес Павел, взял ее руку и поцеловал ладошку, — я со своей ду-урацкой ре-евностью и при-изнаниями, а тебе надо было отдо-охнуть после всего это-ого…

— Нет, — попыталась Кира объяснить свой обморок, — я просто немного перенервничала и ничего не ела… кроме мороженого, вот мозги и отказались работать. А в чем ты мне признавался? Я хочу услышать.

— По-отом, — немного смутился Павел. — Гла-авное, ты со мной! Ведь так?

— Так, мы вместе, — подтвердила Кира и вымученно улыбнулась. — Паша, давай сразу договоримся, что, если что-то изменится в наших отношениях, другой тут же узнает об этом. Не будем обманывать друг друга.

— Согла-асен.

Допив воду, Кира осторожно поднялась с сиденья, встала в проход между сиденьями напротив Шубина и, держась одной рукой за спинку сиденья стала поднимать край туники.

— Сейчас я тебе что-то покажу, — шептала она, пытаясь одной рукой приподнять край туники и достать спрятанный сверток.

Но ни с первого, ни со второго, и даже с третьего раза, у нее ничего не получилось (видно защищающий ее «ледяной запас», внутри нее, совсем подиссяк и на нее снова навалилось «колдовство ведьмачки»): ее «штормило», суставы ломило, пальцы опять стали ватными, руки не слушались — ну, что за напасть.

— Ты собира-аешься пока-азать мне стри-иптиз? — удивленно и смущенно одновременно поинтересовался Павел и нервно улыбнулся, не замечая ее бледности и состояния в полутемном микроавтобусе из-за тонированных стекол.

— Нет, — Кира качнула головой, ее повело в сторону, чтобы не упасть, она схватилась второй рукой за спинку сиденья напротив через проход, и с трудом удерживая равновесие, попросила: — Просто сунь руки под тунику и достань сверток.

Улыбка сползла с лица Павла, глаза его потемнели, на скулах заходили желваки. Он осторожно приподнял края туники, сунул руки под материал и коснулся ее кожи. Голова закружилась у обоих, не в силах совладать со своими чувствами, Павел провел руками по ее голой спине под туникой, «облапил» и прижался лицом к ее груди, жадно вдыхая ее запах.

— Павел, — застонала Кира, закрывая глаза, — я сейчас снова упаду в обморок… но уже от тебя.

Разочарованно вздыхая, Шубин нехотя отстранился и начал осторожно ощупывать ее тело, нащупал сверток, вытащил, положил на сиденье, но отпускать ее не спешил, притянул к себе на колени и начал нежно целовать, ласково поглаживая спину, плечи, обнимать за талию, но страсть вспыхнула в его немощном теле с такой силой, что он почти не владел собой, не в силах сдержать давно скрываемые чувства. Кирина кожа под его жадными руками вспыхивала, губы не успевали отвечать на его страстные поцелуи, и она, постанывая под его трепетными ласками, закрыв глаза, вверилась его жарким рукам и ненасытным губам, стаскивая с себя тунику. Но ему этого было мало, он начал расстегивать джинсы, покрывая ее тело жаркими поцелуями, но когда его губы наткнулись на кружевные трусики, резко остановился, посмотрел ей в глаза, ожидая разрешения продолжения, и, получив его вместе с блаженной улыбкой, ткнулся лицом ей пах, вдыхая запах своей женщины и сотрясаясь от беззвучных рыданий…