Птичка в клетке или Клетка с птичкой

Когда «ее мужчина» покрыл поцелуями все ее тело, его руки изучили все ее «тайны», возбудили в ней ласками и действиями ответную страсть и желание отдаться ему, и подарили наслаждение от близости с ним, Кира, улыбаясь, открыла глаза и посмотрела в застывшее лицо тяжело дышащего Шубина — похоже он сам не ожидал от себя такой вспышки страсти, такого всепоглощающего желания овладеть ей и такой «смелости и прыти» в доведении ее до оргазма.

— «Ну, что за чудо эти розы…» — приводя себя в порядок, смущенно произнесла она, и бледные щеки Павла вспыхнули довольным румянцем.

Шубин тут же вспомнил слова дедка-сторожа, которого много раз собирался уволить (но так и не уволил) за то, что по ночам к нему «толпами» шастали молодухи и бабы: «- Настоящий мужик знает, как ублажить бабу, когда его петушок давно уже не встает по утрам… и вечерам».

— Извиня-яться я не буду, — не поднимая глаз, хрипло произнес Павел, совсем не заикаясь, лишь слегка растягивая слова. — У меня от тебя башню сносит… Кажется, я тебя об этом уже предупреждал… Просто не по-одходи слишком близко, если не хочешь…

— Ну, почему не хочу… — прижимаясь к нему и ласково гладя его по затылку, прошептала Кира, целуя в губы. — Очень хочу… Просто я боюсь, Павел, что вы сочтете меня легкомысленной особой — уж очень быстро наши отношения продвигаются к постели.

Взяв себя в руки, Павел слегка отстранил от себя «объект вожделения», все же продолжая обнимать свою женщину.

— Ты соблазняешь меня сексом? — довольно усмехнулся он, готовый уже сегодня же ехать в Германию. — Не старайся, любимая моя Кирочка, я уже давно соблазненный тобой, и как только отец договориться с врачами, еду делать операцию.

— Я горжусь тобой, Паша, — улыбнулась Кира и спохватилась, — Ой, а сверток — ты даже не взглянул на него.

— Думаю, наши отношения важнее…

Кира согласно покивала головой, но сверток подала.

— Это я нашла в сломанной клетке…

И пока Павел разворачивал находку, давала пояснения:

— Если бы она не сломалась, я бы выбросила ее без сожаления — донышко не выдвигалось и убирать в клетке было ужасно не удобно. Еще неделю, ну две — я купила бы новую, а эта благополучно отправилась бы на помойку. Представляешь, на помойку!

Развернув прозрачную пленку, плотную бумагу, Павел внимательно рассматривал сертификаты, а когда увидел пластину с бриллиантами, даже присвистнул.

— Я не спец… но и так видно, что камни на-астоящие — на каждый имеется документ, по-одтвержда-ающий подлинность и описание камня.

— Ну и что со всем этим делать? Надо же кому-то отдать…

— Ра-ассказывай, что случилось? — Павел закрыл сертификаты и пластину бумагой, положил поверх свертка руки и недовольно уставился на «провинившейся объект».

— Пообещай никого не наказывать и не увольнять из-за меня, — Кира сделала покорно-просящее лицо и даже умоляюще похлопала глазками.

— Откуда ты взяла-а, что кого-то уво-олят?

— Ребята говорили. Ну, пожалуйста…

Но ее просьбы не помогли — Павел стал серьезным и попросил ее не вмешиваться в его рабочие дела. Кира поняла, что «шутки и мур-мурки» кончились — характер Шубина был «стальной» и вмешиваться в его дела он ей не позволит, но отступать она не собиралась — на кону стояли судьбы людей: молодых ребят, которых она подвела.

— Я могу написать заявление, что претензий не имею, что сама, нарочно, через запасной выход сбежала от охраны.

— Кира, давай сразу до-оговоримся, что ты не вме-ешиваешься в мою работу, я в твою, — Павел не хотел ссориться и хотел просто обговорить границы «дозволенного».

Но с Кирой этот номер не прошел: он совершал несправедливость (по ее мнению), и она должна была этому помешать! Настроена она была весьма решительно. С серьезным лицом и поджатыми губами она вытянула из-под рук Павла сверток, поправила обертку и засунула его в свою сумку.

— Что ты делаешь? — Павел не поверил, что она вот так просто может уйти (только что в его руках она была пылкой и податливой, тихо стонала под его губами, отдавалась его ласкам, закусывая губы, чтобы не застонать в голос) — он и забыл какая она была принципиальная и непримиримая.

А Кира, подхватив сумку, открыла дверь микроавтобуса и спустилась на ступеньку.

Водитель и ребята из охраны перестали дурачиться и подтянулись ближе к начальству.

— Кира, вернись, — не выдержал Павел, понимая, что они должны решить этот вопрос раз и навсегда — иначе, ничего хорошего из ее вмешательств не будет.

— Пообещай, что никого не уволишь и не накажешь из-за меня.

Павел молчал — он сам решит кого увольнять, а кого нет, и Кира осторожно спустилась на землю. Она погладила собаку, отпустила его, сказав «гуляй», и помахала рукой Евгению Краснову.

— Мы уезжаем, Кира Дмитриевна? — подходя, поинтересовался он.

— Евгений, у меня к вам опять просьба — сядьте за руль моей машины, что-то я устала сегодня…

Они сделали уже несколько шагов к «Ягуару», когда из микроавтобуса донесся голос Павла:

— Хорошо, давай все обсу-удим…