Птичка-в-клетке (СИ)

— Прошу тебя, — шепнула Линаэвэн тонконогой, изящной кобыле, под стать всаднице. И мысленно указала лошади вперёд, туда, где вроде бы была брешь промеж врагов. Дева понимала, что ее догонят волки, быстро и легко, как только переведут внимание с воинов-нолдор на беглянку… Но это бегство даст ей время, она успеет уничтожить письмо. Вначале Линаэвэн достала огниво и лишь затем направила лошадь вперед. На скаку эльдэ вынула из одежд свёрнутый лист, и он быстро занялся от первых же искр: лишь бы догорел!

***

Больдог обругал себя с досады, увидев у внезапно удирающей эльфийской девки в руках пылающий костер. Раньше, чем орк успел бы отдать приказ, прыгнул гаур (волколак Больдога часто действовал, когда его хозяин безмолвствовал, словно мог читать мысли своего всадника). Как ни странно, гаур не побоялся огня. Огромная серая туша снесла девку с седла, и та, падая, выпустила из руки бумажки, но лёгкий ветер взметнул их высоко вверх, раздувая огонь. На землю, медленно кружась, опустился лишь серый, причудливо разорванный пепел.

***

У Линаэвэн всё пронеслось перед глазами: волколак ринулся на прянувшую в сторону лошадь, но целью была всадница. Эльдэ подумала, что гаур сейчас убьет ее, сожрёт, разорвёт, но нет: Линаэвэн только полетела на землю. Удар от лап волколака был сильным и помешал подготовиться к падению, так что поднялась она не сразу. Хорошо хоть голову успела прижать к груди и не ударилась затылком при падении.

***

Больдог подошёл к приходящей в себя девке, схватив за ворот, грубо поставил на ноги и с силой, наотмашь ударил её по лицу. Снова встряхнул, заставляя смотреть себе в лицо, и прошипел:

— Дура ты. Господин из тебя душу вытянет, если ты не сможешь рассказать ему всего, что в письме было, — затем орк оттолкнул от себя девку так, что та упала на землю. — Обыскать их всех и связать, и глаз не спускать! — гаркнул Больдог уже своим, тем, кто, по условленному, должен был заниматься пленными.

Недавняя радость и ликование сменились яростью и злобой.

***

— Хорошо, — одобрительно выкрикнул Оэглир, услышав угрозы вожака орков, хотя самого нолдо, раненного в ногу, держали орки, и ничего хорошего в происходящем не было. Но Линаэвэн поняла родича: хорошо, что ей удалось сжечь письмо. Её будут допрашивать, но враги допрашивали бы их всех, в любом случае, даже если бы она не успела… только тогда – уже зная, о чём письмо.

— Для тебя хорошего мало, — усмехнулся Больдог и вцепился пальцами в рану голуга. — Вот сейчас и посмотрим, какой ты на поверку.

Оэглир застонал сквозь зубы, и дева опустила веки. Эльдэ понимала, что их ждут пытки, однако полагала, что начнутся они только на месте. Редко им дозволят и по пути думать о хорошем… раненых будут мучить.

***

Как Больдог ни был зол, он не стал срываться на пленниках больше возможного, и уж тем более парням не позволил, разве что слегка позабавились с ранеными, пока их штопали по живому да перевязывали. Но добыча предназначалась Повелителю Волков и не должна была попортиться, да и… надо было ноги уносить. Нередко отряды, присланные в эти места, исчезали бесследно — уж явно не сами по себе. Не хотелось бы встретиться с теми, кто здесь жил и это делал. Часть эльфийских коняшек разбежалась, и если они доберутся до своих, кабы дурно для орков не вышло.

Не дожидаясь утра, шайка двинулась восвояси, к Острову. Раненых покидали поперек гауров (голуги живучие, не помрут, а кто помрёт — их орки и так бы не вытянули), а более-менее целехоньких пленных попробовали заставить идти самих; мёртвых же бросили, где были, не погребая.

***

И всё же всё оказалось лучше, чем думала Линаэвэн. Пока — лучше. Только вот мёртвых бросили… Не раз уже на своих путях Линаэвэн встречала непогребённые тела и вместе с другими эльфами предавала их земле. Ныне — не могла. Только обернуться, прошептать напоследок:

— Лёгкой дороги, — прежде чем её с бранью ткнули в бок, потом в спину, заставляя идти.

Быть может, так и лучше — идти. Медленней, чем может… Земли это не вражеские. Стража Нарготронда не всегда оставалась в пределах своих земель, лорды Келегорм и Куруфин со своими воинами и Хуаном выезжали на охоты на тёмных тварей.*(3) Да и фалатрим, если что услышали или заметят следы схватки, в беде родичей не бросят.

…А мёртвых — не бросит никто, когда бы ни нашли.

Идти медленно Линаэвэн удалось недолго — хлыст ожёг ее спину через платье, и орки закричали, чтобы она пошевеливалась. Дальше их гнали и гнали без отдыха до самого рассвета; замедлить движение намеренно не удалось никому — тех, кто отставал, подгоняли бичами. Раненых везли на волках, и трое самых тяжёлых умерли по пути. Пара воинов, Ардуиль и Таврон (кто видел в них братьев, кто — просто друзей), отказались идти сами. Их жестоко избили и окровавленных перекинули через гауров.

На рассвете был краткий отдых, когда эльфов напоили, но еды не дали, и бег продолжился. К полудню наконец-то устроили привал.