Птица Феникс

- Вот эту кассетку и присовокупленные к ней прочие документы мы сегодня же отдадим в прокуратуру. Как вы думаете, господин адвокат, сколько времени ваш клиент пробудет на свободе? - спросил Купцов.

Адвокат все понял, попросил возможности поговорить с клиентом приватно. Им, разумеется, разрешили... Через четверть часа Бодуля "давал интервью" перед объективом видеокамеры.

Петрухин:

Вот, собственно, и все - финал... Или финиш? Не знаю, как правильно сказать... Надо будет спросить у Ленчика, он у нас интеллектуал. Ну, в общем, мы "взяли интервью" у Бодули. В присутствии его адвоката - господина Розинера Бориса Ефимовича. Борис Ефимович засвидетельствовал, что показания его клиент дает добровольно, побуждаемый глубоким раскаянием...

От раскаяния Бодуля врезал несколько полтинников коньяку и хотел еще шмальнуть косячок, но Костя сказал: "На хер. Нечего тут притон устраивать".

Бодуля, конечно, попытался впарить нам свою версию, но мы привели Крушинникова. И Саша Ки-рюшу поправил... Вот так. Но он - Бодуля - в общем-то, и сам все уже понял, да и гражданин Розинер ему отсоветовал лапшу вешать. Поэтому мы записали нормальное интервью и с Крушиннико-вым и с Бодулей. Крушинникова мы после этого отпустили. Костя послал кого-то в Апрашку, где Сане купили турецкого шитья "адидас", я выдал ему двести рублей на дорогу. Он спросил:

- А... что дальше?

- Дальше... дальше вали в свою Тверь. Сиди тихо. Больше не балуйся,

- А как же ЭТО? - спросил он, кивая на огонек свечи под стеклянным колпаком.

Мы стояли в холле "Феникса" у дверей черного стекла с золотой птицей, объятой пламенем... Видимо, из-за тонировки стекла улица казалась мрачной и безжизненной... Там, за стеклом, был яркий солнечный день, но из холла все это выглядело по-другому. И даже алые розы в вазе казались черными.

- А как же ЭТО? - спросил убийца Крушинников. Я не знал, что ему ответить. Я повернулся к Леньке. А Ленька пожал плечами и сказал слова, которые я тогда не понял:

- Это - беда во всем, что делается под солнцем, ибо участь для всех одна. Потому-то осмеливаются люди на зло, И пока они живы, в их сердцах безумье, А после этого - к мертвым*

* Купцов цитирует Екклесиаст, гл. 9.

...Я признаюсь; ничего не понял. И Крушинников тоже. Он побледнел и посмотрел на Леньку со страхом. Думаю, что он уловил только слова: "А после этого - к мертвым", - и принял их за приговор... Он побледнел и быстро распахнул дверь... На пару секунд улица предстала такой, какой она и была на самом деле: солнечной, яркой, живой. Но дверь закрылась, и снова навалились сумерки. В сумерках убийца миновал свечу - душу Людоеда - и пошел в сторону Невского. На свободу, на свободу... Мы с Ленькой смотрели ему вслед. - И пока они живы, - пробормотал Ленчик, - в их сердцах - безумье...

Купцов:

Я смотрел, как убийца уходит на волю и был странно спокоен. То ли потому, что с вечера не мог заснуть и начитался Екклесиаста. А может быть, потому, что уже принял решение.

Нет человека, властного над ветром,

Удержать умеющего ветер,

И над смертным часом нет власти,

И отпуска нет на войне...*( * Екклесиаст, гл. 8. 278)

Я смотрел, как убийца уходит по сумрачному в середине дня ущелью... И пока они живы, думал я, в их сердцах - безумье... Но то, что творим нынче мы, безумие вдвойне. Или в квадрате. Или в кубе... Я не знаю, как измерить или взвесить то, что мы творим. А убийца уходит, и шаг его легок... И отпуска нет на войне.

...Потом Костя Зеленцов пригласил нас на доклад к господам соучредителям. Их было двое, и при жизни Людоеда оба, как я понял, держались в тени. Потому что были ма-а-ленькие-маленькие. А после смерти Людоеда сразу здорово подросли. И теперь доказывали сами себе и персоналу "Феникса", что они всегда были ба-а-льшие-преба-альшие, только очень скромные. Потому никогда и не высовывались... Это нам Костя рассказал. Но даже если бы не рассказал, я бы сам все понял. Потому что видел их насквозь и видел их номенклатурное комсомольское прошлое с комплексом вторых секретарей и любовью к песне про "птицу счастья завтрашнего дня", потому что там есть слова: "Выбери меня! Выбери меня!" И была вера, что когда-нибудь наступит счастливый день и его "выберут" и он станет не вторым, а Первым! Первым, ты понял ? Э-э, да ты лох! Тебе не понять... А он станет Первым - пусть и всего лишь в своем засиженном мухами районе, - но Первым. И тогда отыграется за все унижения, и сам теперь будет трахать зав сектором Ингу (не потому даже, что ему хочется трахать эту заслуженную блядищу ВЛКСМ с химией и отвислым задом, а потому, что так положено), сам будет равнять инструкторов и благосклонно разрешать им лизать задницу... Потому что теперь он - Первый!

...Впрочем, может быть, мне показалось, и соучредители Людоеда никаким боком к ВЛКСМ причастны не были.