Птица. Каньон дождей

Птица пристроила голову на плече у Саена и позволила чудовищной усталости полностью овладеть собой. Спать, только спать. И ни о чем не думать.

— Вот и правильно, — пробормотал Саен, — не бери в голову. Завтра буде видно…

А утром, проснувшись, Птица обнаружила, что лежит на деревянном диванчике укрытая толстым овчинным одеялом. Под головой у нее подушка, и ей хорошо и удобно. А Саен возиться с дровами у печи и что-то весело рассказывает Ежу. И нахлынуло на Птицу вдруг счастье. Огромное, непонятное и чудное. Она улыбнулась, сунула руку под подушку и подумала, что смогла бы лежать так вечность, слушая, как поет в печке огонь и как дорогие ей люди болтают о совсем неважных вещах. У нее три очень дорогих человека — Травка, Еж и Саен. И это — самое лучшее, что было в ее жизни.

Глава 11

— Внешняя свобода ничего не значит без внутренней. Сам Создатель предпочитает иметь дело со свободными людьми и никогда и никого не порабощает. Только Темные так действуют, это их метод. Это они предпочитают владеть, а не общаться. Ты понимаешь меня, Птица?

Саен стоял у самого края обрыва. Он не переставал обрывать шиповник, и руки его проворно и ловко кидали ягоды в корзину, которую держала Птица. Внизу, за шиповником, за бело-желтыми скалами и редкими кустами ежевики шумела неугомонная Ануса-Им. А чуть выше вилась тропка, уходящая к самому дому.

— Понимаю, — кивнула Птица, хотя мало что разобрала из слов Саена.

Слова о свободе казались нереальными и чужими, и проскальзывали мимо, как те ветки деревьев, что плыли в бурном потоке.

— Я вижу, как понимаешь, — улыбнулся Саен, — давай тогда попроще. Тот дух, который владел тобой и которого я прогнал — он был твоим проводником. Спутником по жизни. Он обязан был вести тебя и направлять, и он контролировал твои действия и мысли. И ты делала не то, что хотелось и нужно было именно тебе, а то, что заставлял делать он. И мысли о привороте вполне могли быть от него. Вот так понятно?

— Ты говорил, что он мелкий дух Днагао…

— Да, говорил. Так и есть. Все духи Днагао действуют одинаково, у них один принцип — забирай и властвуй. Деньгами и золотом их не заинтересуешь, это у них и так в избытке, только им самим это не нужно. Для них этот как мусор. А вот территории, которыми они владеют, дают им больше власти. Чем больше территория — тем сильнее власть. Они воюют между собой на право обладать землями и людьми, которые на них живут. Потому для них каждый человек важен, Птица. Ты еще многое узнаешь об этом племени.

— А в Каньоне нет их территорий?

— Да, сюда им доступ запрещен. Почти запрещен. С тобой вот проник один, и он мог натворить много бед, поверь, Птица. И обвиняли бы тебя. Потому Енн и был против того, чтобы я приводил в Каньон посвященных девушек, которых готовили в жрицы Набары.

— Енн мне не доверяет, — тихо сказала Птица.

— Енн просто еще один старейшина Каньона, он отвечает за здешних людей, переживает за них. Потому и беспокоился. Его можно понять. А доверяет или нет — это уже не так важно. Ну, что? Весь шиповник на этом кусте я обобрал, пойдем, спустимся чуть ниже, там должны быть еще кусты.

— Кажется, к нам Еж бежит и хочет что-то сказать, — Птица махнула рукой вверх, где по узкой тропке торопливо спускался длинноволосый мальчик в зеленой теплой куртке.

— Ага, вижу. Что-то случилось у них там, что ли?

— Не можешь угадать сейчас? — вдруг спросила Птица и глянула на Саена с улыбкой.

— Нет, он слишком далеко. Как только смогу — сразу скажу, идет?

— Давай. Я тоже не могу его понять пока что…

Еж приближался, и Птица сосредоточилась. Хотя уже сама знала, что особого напряжения не надо для того, чтобы уловить простые и милые мысли Ежика.

— Енн пришел, — уверенно сказал Саен.

— А я еще не успела, — разочарованно выдохнула Птица.

— Ну, давай, пробуй еще раз. Как почувствуешь — так сразу скажешь.

— Вот сейчас…

— Эгей, Саен! — закричал вдруг Еж. — Пришел Енн к тебе, хочет поговорить!

Саен широко улыбнулся и хлопнул Птицу по плечу:

— В другой раз точно угадаешь раньше меня, не расстраивайся. И что там Енну нужно? Случилось у них что-то? Давай-ка вернемся…

У Енна были карие глаза, но не теплые и мягкие, а строгие, темно-коричневые и непроницаемые. Он все делал быстро и резко, даже говор у него был торопливым, будто Енн все боялся потерять время за лишними разговорами. Потому едва переступили порог дома, он тут же приступил к сути своего визита:

— Людей из Королевства стало еще больше, Саен. Сегодня пришло еще человек десять, и все они жгут костры рядом с мостом и не собираются никуда уходить. Взывают к нашей милости.

— Лекарства им раздали? — невозмутимо поинтересовался Саен и застучал дверками шкафа, как будто не ел целую вечность и страшно голоден. Отщипнул кусок от краюхи хлеба, взялся мыть яблоко.

— Дали. Лекарства дали всем, среди них есть заболевшие, и не мало. Им нужна вода, еда и крыша над головой. И они не собираются возвращаться обратно в Королевство.

— Я бы тоже не собирался, — хмыкнул Саен и сочно хрустнул яблоком.