Птица. Каньон дождей

— Ничего нам не угрожает. С белыми змеями я справился, а больше ничем другим это заклятие не обладает. Нет тут других духов. Поехали, нечего тут стоять.

Заскрипела сухая земля под копытами лошадей, надвинулась угрюмая чаща леса. Деревья-великаны доставали макушками до неба, и Птица ежилась и морщилась при одной мысли, что сейчас она и Саен окажутся под кронами этих негостеприимных хозяев леса. Но Саен выглядел уверенно и совершенно спокойно. Как будто находятся они в Каньоне Дождей и сейчас, вот-вот расступятся стволы и покажутся знакомые стены башен, засияют гостеприимные огни магазинов и домов.

Мгла сомкнулась за спиной Птицы, в лицо дохнул холодный, свежий ветер, наполненный запахами сосновой смолы и хвои.

— Здесь все спокойно, Птица. Постарайся настроиться на лес, на землю, на деревья. Тогда ты почувствуешь, что ничего страшного прямо тут нет. Может, где-то дальше и обитают еще духи — даже наверняка. Но не здесь. Здешние хозяева убрались под землю, в могильник. Нам они теперь не страшны. Побояться сунуться снова.

— Из-за меча? — уточнила Птица, старательно всматриваясь под ноги, чтобы не споткнуться о бурелом или не попасть в яму. Саен подсвечивал клинком, потому дорогу можно было разглядеть.

— Не только. Обычно они угадывают во мне Моуг-Дгана.

— А во мне?

— А в тебе пока нет. Твоя сила еще не велика, и ты не научилась ей пользоваться. Твое время еще впереди.

— А-а, понятно, — пробормотала Птица и ойкнула, споткнувшись о торчавший из земли камень.

— Осторожно, смотри под ноги, — напомнил Саен.

Оказалось, что лес вовсе не такой и большой. Как-то неожиданно вынырнули вдруг на широкую прогалину, за которой деревья росли более реже и казались не такими высокими. Миновали ее, и земля пошла под уклон. Довольно глубокие, заросшие травой ямы немного затрудняли путь, но совсем скоро пологий склон вывел на открытое пространство. Совсем стемнело, лишь округлившийся Маниес, робко вынырнув из облаков, осветил местность, разогнав ночной мрак.

— Вот тут и сделаем привал. И видно хорошо, и склон не такой резкий. Поставим палатку да разведем огонь. Настройся на землю, Птица, и попробуй почувствовать родник. Он тут недалеко. Сможешь?

Ладно, попробуем. Птица остановилась, сосредоточилась, прислушалась. Да это совсем легко, вот же он шумит, надо только пройти десяток шагов в сторону и спуститься в ямку… И вот вам, вода….

— Молодчина, — улыбнулся Саен, — даже небольшой овражек почувствовала. Тут действительно надо спуститься вниз и будет родничок. Только за водой схожу я сам, а ты займись лошадьми. Сейчас у нас все будет, вот увидишь.

И действительно через какой-то час веселый костерок уже поднимал свои горячие вихры, заботливо огороженный крупными камнями. Желтела небольшая палатка, довольно фыркали стреноженные и привязанные кони, сами находившие себе пропитание.

А на огне, на плоской черной сковородке поджаривались круглые лепешки, тесто на которые замесил Саен. Птице он не доверил это занятие.

— Хочется нормально поесть, Птица. Потому я сам все сделаю, а ты устраивайся и отдыхай. Можешь насобирать тут хвороста, только далеко не отходи. Хотя я на ночь срублю небольшую сосенку, она будет исправно гореть до утра. Лишь бы дождя не было.

— Не будет дождя, — Птица подняла голову вверх, — хотя тучи и плывут, но дождика не будет.

— Научилась и погоду предсказывать? Молодец, ничего не скажешь. Совсем скоро мне и учить тебя будет нечему, сама все поймешь. Вот тогда и начнется интересная жизнь, Птица, у нас с тобой…

Наконец, ужин был готов. Все по-простому: лепешки, запеченная в золе картошка и слегка обжаренная колбаса. Да еще яблоки — большие, желтые, сладкие. Их Саен очень любил, потому взял с собой небольшой мешок.

Какое-то время ели молча, только костер знай себе трещал. Сидеть на расстеленном поверх лапника одеяле было удобно. Уставшие ноги тихо ныли, Птица стянула ботинки и теперь подставляла одетые в вязанные носки стопы к самому огню. Саен развел костер сбоку скалы, потому с одной стороны живительное тепло пламени прогоняло озноб, с другой — скала защищала от гуляющего по склону ветра.

Вот сейчас поедят, Птица сгоняет к ручью, умоется, сполоснет руки и ноги, простирнет носки, чтобы подсохли у костра — и можно спать. В палатке, в спальном мешке. В тепле и в покое.

Кинув остатки лепешки в миску, Птица вытерла руки и плеснула на ладони немного воды из жестяного ведерка. Бросила взгляд на Саена и неожиданно для себя заметила блестящую рукоять необыкновенного меча. Теперь она была без клинка и снова казалась странной, бестолковой штукой.

— Куда девается клинок у этого меча духов? — спросила она.

— Уезжает в рукоять. Это живой металл, не из нашего мира. Такие мечи у нас ковать не могут.

Саен поднял рукоять, и с шипеньем и красноватыми искрами выскочил длинный клинок. В темноте ночи он казался почти белым и удивлял своей длинной и ровностью. Лезвие клина было одинаковой ширины от начала до самого коника, лишь срезано наискосок у острия.

— Потрогать его можно? — спросила Птица, не отводят глаз от необычного оружия.