Птица. Каньон дождей

Что же она стоит прямо перед деревней? Надо убегать, спасаться вместе с воинами. И Саену надо помочь, он сражается изо всех сил, он почти одолел Невидимых второго круга, и огонь почти погас. Но ритм барабана снова сменился, и третий круг запылал яростно и жарко, взметая пламя до самого неба и с огромной скоростью набрасываясь на крыши домов, сараи и плетни. Где-то завыли собаки, загоготали гуси. Выскочили на улицу несколько кур, растеряно бросились вдоль дороги. Хлопая крыльями и вытягивая головы, куры пытались найти спасение в оранжевом круглом пекле.

А Саен уже слишком выдохся, и сил у него почти не осталось. Как же он сможет одолеть новых Невидимых?

Глава 17

Медленный барабанный звук врезался в голову и оседал, точно тяжелый ил на дне реки. По-гиб-нет… по-гиб-нет… по-гиб-нет… Звуки складывались в знакомые слова, и чудилось, барабаны предрекают смерть Саену. Ему бы найти того, кто управляет колдовством, барабанщика Мгамга найти.

И тогда прекратился бы этот жуткий ритм, наступила бы тишина и пришла с реки влажная прохлада, убирающая огонь и жар. Только где можно найти барабанщика? Как его увидеть в дыму и пламени? Пространство замерло, стало слишком тяжелым и слишком гулким. Пламя — точно неугомонный зверь, прыгало в бешеной пляске, поднималось до неба. Третий круг, следом четвертый — и в четвертом круге уже тлели бревна квадратного, высокого сруба старейшины. Нарядное крыльцо дымилось, ставни, крепко закрытые и заколоченные, исходили смолой и потрескивали от жара.

Бум-бум-бум… бум-бум-бум — стучало назойливо в висках. Не видно барабанщика ни за плетнем, ни в серых пепельных кругах, что успел загасить Саен. И Птица даже не могла его почувствовать, потому что вокруг колдуна Мгамга стояла… Да, точно такая же стена, как и вокруг Птицы. Он в безопасности, а силы ему придают Невидимые, которых он призывает ритмом. И найти его можно только с помощью еще кого-то сильного, умного, обладающего магией…

На-ба-ра… На-ба-ра… Знакомое имя так легко вплелось в ритм, напоминая о милосердной, доброй богине Любви, которая обещала непременно помочь. Которую боятся в Линне все, от малого до большого. Надо только…

Птица заторопилась. Схватила седельную сумку, развязала шнурок, стягивающий горловину, просунула руку до самого дна. Маленькая куколка из волшебной травы, та самая, которую когда-то передала Хамуса — она все еще лежала в рюкзачке. Птица сама ее туда положила, так было принято в Линне — брать с собой маленькие талисманчики, амулеты и обереги. А куколка была именной, в каждой маленькой бусине на ее шее был сокрыт свой собственный узор — слабые разводы разных цветов, несущие определенное послание.

Саен не заметил эту куколку, да и не мудрено, вещица была не больше ладони Ежа. Растопыренные руки из сушеной серой травы, ноги, спрятанные под крошеным лоскутом ткани, изображающим юбку, на голове вместо волос — тонкие черные нити. Кукла-растрепуха — вот как надо было бы назвать этот оберег.

Птица почему-то точно знала, что надо с ним делать. Теперь заклинания читать нет необходимости, теперь собственная сила буквально забурлила от одного прикосновения к кукле. Надо просто поднести эту вещицу к огню, и когда трава начнет тлеть — снять с шеи бусины и произнести определенные слова, призывая богиню.

Птица уже не держала стену. Она бежала вниз, к чуть тлеющим углям первого, погашенного круга. На-ба-ра… На-ба-ра… Жар все еще стоит в воздухе, оседая горьким пеплом на языке. Назойливо врезается в мозг бой барабана. Ноги наливаются тяжестью, и силы потихоньку тают.

На-ба-ра. На-ба-ра.

Куклина рука задымилась сразу, запахло терпким, легким, необыкновенно приятным. Захотелось дышать и дышать тлеющей травой. Бусины легко оказались в руках, и незнакомые раньше слова сами собой сорвались с языка.

И появилась Набара.

Четырехрукая, полная, строгая, она высоко подняла круглые черные брови, выставила вперед подбородок, и палец одной из ее рук вдруг выставился вперед, указывая на что-то.

— За твоей спиной, Птица. Пусть Саен передаст тебе свою силу, и ты уничтожишь барабанщика.

И Набара пропала, будто ее и не было вовсе.

Видение это или сон? Или Птица грезит наяву?

Бросив куколку в пепелище, которое тут же вспучилось ленивыми языками, захватывая неожиданную добычу, Птица развернулась. За ее спиной поднималась бугристая скала, небольшая, ростом с человека. За ней кусты — голые заросли шиповника и орешника. А за кустами, в скрытой от глаз ямке и сидит барабанщик. Его не видно, но зато слишком хорошо слышно.

Весь он — словно сконцентрированный сгусток энергии, выплескивающийся через барабанный бой. Он не видит ничего и не слышит, погруженный в транс, он находится в ритмичном, завораживающем танце, который виден только ему одному, и который исполняют только его ладони.

Надо остановить его, надо взять и убить. Как Саен убивал дракона. Как Птица убивала Загуиса. Коричневая кожа барабана вибрирует, ладони пляшут — Птица видит эти ладони, слышит стук, втягивает воздух и не двигается с места.