Птица Карлсон

Когда я записал эту речь Карлсона, то она показалась мне ужасно неприличной, и я предварил её словами: «Девушкам просьба эту главу не читать». Привело это к тому, что все только её и читали, а ни в какие другие главы носу не совали. Это меня жутко разозлило, и я выкинул весь текст, кроме слов «и бросил тефтельку в рот».

3

Отрывок из черновика этого рассказа (альтернативная концовка)

Они встретились случайно — на дороге под Кишинёвом. Август клонился к закату. Наступление уже замедлялось, оно продолжалось где-то далеко на западе ухали пушки.

Тут был польский край, вернее, много раз бывший польский.

Старшина курил на броне танка, а к заднему катку был привязан румынский пленный.

Пленный ходил на длинной бечеве и не унывал — ему уже рассказали, что король Михай решил воевать с Гитлером.

Когда рядом остановился виллис, старшина не повёл бровью.

Но капитан заорал ему в контуженное ухо:

— Шура! Это ж я!

Они обнялись в нарушение субординации. Мехвод смотрел на чужого капитана с испугом, но старшине своему доверял. У старшины было три «Славы», да только две из них — третьей степени.

А капитан был гладкий, от такого жди беды.

Но эти двое уселись рядом на корму танка, а водитель «виллиса» притащил им бутыль в оплётке.

Мехвод прилёг в теньке, и до него только доносилась обрывки истории про какого-то их общего приятеля, что воевал в Войске Польском, тоже танкистом, но не было от него вестей, а Варшава, куда тому хотелось заглянуть, горела сейчас, как промасленная ветошь.

— А вот где наш Александр Иваныч, боец ташкентского фронта? — весело гогоча, спросил капитан. — Где он со своим чемоданчиком, полных пустых надежд? Ему ж лет пятьдесят сейчас? А? Поди, превратились его накопления в порошок, или танк для Родины прикупил? А то спекулировал лендлизовской тушёнкой? Или вот, представляю себе, как он пробирается на передок, а на краю окопов фрицы вытрясают из него золотые червонцы.

В голосе капитана было что-то личное, нерастраченное презрение.

Но старшина не отвечал. Молчание было долгим, так что капитан забеспокоился.

— Повесили Александра Ивановича, Остап Ибрагимович, — ответил старшина наконец, — румыны и повесили. Вместе с Зосей повесили в Черноморске, в сорок втором. Он туда вернулся перед войной: любовь, Остап Ибрагимович.

Капитан застонал протяжно, как стонут раненые.

И что-то там, наверху вышло такое, что пленный румын полез от них под тридцатичетвёрку, зарываясь в землю, как крот.

Мехвод не мешал ему, надо спать, а не суетиться.

За ними сейчас придёт ремонтная летучка, будет не до сна.

Поскольку тут уже начали комментировать, так я расскажу, что из этого потом получилось:

4

Будущий писатель родился 6 марта 1929 года в Сухуме. Его отец, по национальности перс, довольно зажиточный человек, при новой власти обеднел, но всё равно в 1938 году был депортирован из СССР. Маленький Фазиль воспитывался родственниками матери в абхазском селе Чегем. Окончив школу с золотой медалью, он уехал в Москву, где, в конце концов, окончил в 1954 году Литературный институт им. А. М. Горького. Работал журналистом, а затем - редактором. В 1957 году опубликовал в Сухумском издательстве первую книгу стихов, печатался в журнале «Юность», но известность получил после публикации повести «Созвездие Зубробизона» (1966) в журнале «Новый мир». В этой повести рассказывается о памятных в то время попытках советского руководства реформировать сельское хозяйство. В частности, в горах Абхазии выпускают стадо зубробизонов, которое вместо того, чтобы приносить народному хозяйству шерсть и мясо, ускользает от человека и сливается с природой. Рождённые от смешанных браков с абхазскими лешими и русалками существа превращаются в фавнов и наполняют леса вокруг Чегема звуками самодельных флейт и греческими песнями. Произведение было воспринято как сатирическое и, благодаря этому, случайно миновало цензурные рогатки.

Этого нельзя сказать о повести «Сухорукий», посвящённой проклятию, наложенному на Сталина одним абхазским жрецом в то время, когда Иосиф Джугашвили был успешным экспроприатором и с помощью ружья и револьвера пополнял партийную кассу. Повесть была написана в стол, но потом вышла в издательстве Ann Arbor в Мичигане (США). Роман «Трудно быть с богом» написан в жанре альтернативной истории, где судьбы мира решаются близ всё того же села Чегем. Сквозной герой этих книг, живущий вечно абхаз Серго, войдя в дупло орехового дерева, оказывается в прошлом и пытается предотвратить множество катаклизмов минувшего века, но видит, что это приводит лишь к большей крови и страданиям. Повесть «Дары Мельхиора» посвящена мистической истории высылки понтийских греков из Абхазии в 1949 году, в ходе которой они попадают не в Северный Казахстан, а в Древнюю Грецию.