Больше я ничего не успел почувствовать, потому что в голове моей действительно запели ангелы.
Когда я очнулся, лифт уже не двигался. Я был один, никакого Карлсона рядом не было.
И тут я понял, что Карлсон ударил меня по голове. Со стоном я глянул на табло и обнаружил, что лифт стоит на первом этаже.
Двери открылись, и я увидел консьержку. А она увидела, что я стою в лифте рядом с вонючей лужей. Она даже ничего не сказала, нечего ей было говорить, к чему тут слова?
Поэтому я только завыл тоненько: «Юююююююю», - что означало, что всё кончилось, кончилось навсегда, и крыши больше мне не увидеть никогда.
Пар
- Что? Не видать? Где ж они? - волновался на крыльце барского дома Николай Павлович, хлебосольный и радушный барин. Настоящий незлой русский человек, он жил мирной жизнью крепостника, в которой не было событий. Но теперь событие случилось: Николай Павлович ожидал приезда сына.
И действительно, вскоре на дороге показался тарантас, над ним мелькнул околыш студенческой фуражки. Впрочем, в тарантасе наличествовал и другой гость — вовсе без головного убора.
- Малыш! Малыш! - И вот уже отец обнял сына. Впрочем, тот быстро отстранился:
- Папаша, позволь познакомить тебя с моим добрым приятелем Карлсоном, что любезно согласился погостить у нас.
Карлсон оказался упитанным человеком, который не сразу подал Николаю Павловичу красную руку с толстыми пальцами-сардельками. Но подумал и подал.
Потянулись радостные дни семейной идиллии.
Завтракать начинали поздно, да и так завтракали, что вставали из-за стола, когда уже смеркалось.
За столом обсуждали «Вестник Европы», турок, богатство Сибири, покорится ли кому русская земля и снова «Вестник Европы».
Однако Карлсон не прижился в барском доме. Он съехал во флигель, где устроил себе мастерскую - и днём и ночью он что-то резал там, строгал и пилил. Однажды Малыш, зайдя во флигель, увидел, как его университетский товарищ приделал к себе на спину винт и прыгает со столов и стульев, махая руками.
Малыш тихо притворил дверь и пошёл к лесу, где девушки собирали ягоду. Их звонкое пение раззадорило Малыша, и он несколько дней не возвращался домой.
Надо сказать, что многие птицы любят ягодные места. Хорошо охотиться рядом с таким ягодным местом, скажем, на тетеревов. Настреляешь довольно много дичи; наполненный ягдташ немилосердно режет плечо - но уже вечерняя заря погасла, и в воздухе, ещё светлом, хотя не озарённом более лучами закатившегося солнца, начинают густеть и разливаться холодные тени…
Но мы отвлеклись. Как-то Малыш думал позвать Карлсона к девкам, но тот даже не отворил дверь, а ограничился тем, что бросил в окно короткое «nihil». Малыш удалился, озадаченный.
И правда, Карлсон до того был увлечён своими изысканиями, что даже не съездил проведать свою бабушку, госпожу Бок, вдову военного лекаря.
Малыш недоумевал о таком поведении, но Николай Павлович объяснил ему, что такая чёрствость пошла у нас, разумеется, от немцев.
- Вот, - заметил он, - один немец тоже был недавно в уезде, да на спор начал на масленице есть блины с купцом Черепановым. Объелся блинами, да и умер - ему бы фрикадельками да тефтелями питаться, а он туда же… Блины на спор решил есть…
И Николай Павлович, приняв от Ерошки-лакея раскуренный чубук, прекратил рассказывать.
Через какое-то время, то ли потерпев неудачу в полётах со стульев, то ли, наоборот, преуспев, Карлсон вышел на свет и начал делать упрёки Малышу.
- Ты развалился, спишь всё, - говорил он. - Между тем Россия требует нового человека. А где его взять, если всяк будет лежать в праздности. Вот скажем, паровые машины - определённо, они сумеют изменить весь мир к лучшему.
Через неделю в поместье появился англичанин в гетрах, с рыжими бакенбардами. Вместе с ними прибыл целый воз труб и медных листов. Карлсон заперся с ним во флигеле, а когда англичанин уехал, выяснилось, что Карлсон всем по кругу должен.
Когда денежный вопрос набух и распустился, будто почка на берёзе, к нему подступились с расспросами. Тогда Карлсон молча привёл всех во флигель.
- Это моя паровая машина, - с гордостью сказал Карлсон, указывая на сплетенье труб, похожее на голый весенний лес.
Паровая машина грохотала, её металлические части гремели, поршни то поднимались, то опускались снова.
- У меня будет десять тысяч паровых машин, - продолжил Карлсон, но в этот момент флигель огласил свист. Он усиливался, и горячий пар заполнил помещение. Малыш опрометью бросился вон.
Столб огня и пламени встал на месте несчастной постройки, к которой уже бежали барские мужички, все как один обтёрханные и помятые. Таких много в нашем небогатом краю, где я так любил охотиться на рябчиков. Птица рябчик - плут, веры ей нет, да и мяса на её костях мало. А бывали случаи, когда я приносил по пятнадцать рябчиков и потом долго у костра смотрел в ночное небо…
Вернёмся к нашему герою.