Птица-хохотунтья.

До прихода арабов, оба племени зенкалийцев, жили, хоть и в неспокойном, но в мире. Фауна острова была необыкновенно богата, и проблема раздобыть себе обед, здесь не стояла. Численность населения в то время была не большой по сравнению  с настоящим временем. Одно племя занимало восточную оконечность острова, другое западную. Между ними была своего рода ничейная земля, на которой фауне было позволено процветать более или менее беспрепятственно. На острове было много гигантских черепах, численность которых исчислялась десятками тысяч. Превосходный и наблюдательный французский натуралист, граф д'Армадо, писал: «можно местами пройти почти целую  милю по панцирям этих черепах, не касаясь ногой земли». 

Это отнюдь не преувеличение — данный факт подтверждается бортовыми журналами многих кораблей, заходивших на Зенкали с целью пополнения запасов воды и провианта, а заодно увозивших живых гигантских черепах. (В те времена черепахи заменяли консервы.) Так, только с декабря 1759 года по декабрь 1761 года с острова было увезено не менее 21 600 черепах. При таком бездумном грабеже  не следует удивляться, что эта интереснейшая рептилия вымерла уже к середине периода французской оккупации.

Хозяйничанье на острове арабов, а затем европейцев неизбежно привело к тому, что и многие другие местные виды (по большей части безобидные и беззащитные) исчезли. Их убивали пришельцы ради пищи и из спортивного интереса. Истребляли привезенные на остров хищники вроде собак и свиней. Они погибали также в результате изменения среды обитания, вызванного уничтожением  лесов, чтобы освободить место  под плантации сахарного тростника, который, к счастью, здесь не прижился. На месте этих плантаций сейчас выращивается дерево амела (см. раздел «Экономика»), являющееся биологической и экономической основой острова. Это единственное дерево, которое выдержало нашествие завезенных европейцами новых деревьев и растений, оказавшихся губительными для местной флоры. 

Вслед за гигантскими черепахами в небытие ушел живущий на земле попугай-сумеречник, более крупный, чем самый большой из известных нам попугаев ара, пять видов птиц, маленький не летающий баклан (родственный галапагосскому виду), и группа из десяти видов ярко окрашенных и любопытно приспособленных птиц, питающихся медом. Но все-таки самой тяжелой была потеря птицы-хохотуньи, которая, как указывалось ранее, составляла основу религии фангуасов. Они верили, что в ней воплотился их бог Тио-Намала, и поэтому птица, ее гнезда и яйца считались табу. Но французы, конечно же, не признавали их таковыми, и подавали на стол в виде самых изысканных кушаний. А Тио-Намала был бог добрый, и по доброте своей не мог обрушить свой гнев на французов. После того, как несколько попыток урезонить французов привели лишь к тому, что многие вожди были повешены за неподчинение, фангуасы отказались от всех попыток спорить, и в скором времени птица-хохотунья канула в Лету вслед за гигантскими черепахами, оставив фангуасов безутешными.

По внешнему виду птица-хохотунья, была, вероятно, самым любопытным видом птиц обитавших на Зенкали. Эта птица была размером примерно с гуся и имела длинные сильные ноги. У нее был удлиненный, слегка изогнутый клюв (сходный с тем, что у птицы-носорога) и своеобразный большой шлем на макушке. Крылья у этой птицы были маленькими. Птица, по-видимому, обладала необычайно доверчивым нравом, так что она, естественно, стала идеальной добычей для французов, поскольку она не могла летать и не убегала. 

Птица-хохотунья была почти так же многочисленна, как гигантская черепаха, но это, к сожалению, не спасло вид от истребления. Фангуасы называли птицу Тио-Намала, что означает «Птица бога Тиомала», а французы — хохотуньей, так как ее крик весьма напоминал дикий, издевательский смех. Все, что осталось от этой удивительной птицы, — пара чучел в Париже, еще одна пара в Антверпене, пять-шесть чучел самцов в разных музеях мира, да с полдюжины скелетов и горстка костей. Одно изящно сделанное чучело самца имеется в музее Дзамандзара.

Любопытно, что когда вымерла птица-хохотунья, исчезло также дерево омбу. Это было своеобразное дерево, которое через неопределенные промежутки времени приносило плоды, которые, по-видимому, составляли важную часть рациона птицы-хохотуньи. На момент написания статьи в Ботаническом саду в окрестностях Дзамандзара растет последнее дерево Омбу, возраст которого, по слухам, превышает триста лет. Хотя дерево регулярно плодоносит, но семена его не прорастают. Похоже, что это дерево — безусловно самое редкое дерево в мире  — в конце концов, умрет, не оставив потомства.