Птица малая

Некоторое время они перебрасывались цитатами из фильмов, пока Джон не откинулся назад, сцепив руки на колене, и не сказал:

– Потрясающе, старина. Никак не думал, что найду вас в таком бодром состоянии духа.

Эмилио застыл с простыней в руках, вдруг осознав, что и впрямь доволен жизнью. Он остолбенел, едва ли зная, что делать с этим чувством. Возник было почти автоматический порыв возблагодарить Господа. Эмилио подавил его, упрямо цепляясь за факты: он развешивает белье, болтая с Джоном Кандотти о «Принцессе-невесте», и получает удовольствие. Вот и все. Благодарить надо Паолу Марино, а не Бога. Эмилио и сам помог себе. Когда он понял, насколько лучше новые скрепы, то попросился на работу в прачечную. Ему нужно чем-то заниматься, а это будет хорошей посильной тренировкой, убеждал Эмилио, естественной терапией для его рук. Теперь он спал и ел лучше, а ночи сделались не такими тяжелыми. И он становился сильнее. Конечно, время от времени, слегка запыхавшись от постоянных наклонов, Эмилио вынужден был останавливаться, но постепенно перерывы делались короче и требовались реже…

Обеспокоенный его затянувшимся молчанием и задумчивостью, Джон оставил свой каменный насест.

– Давайте я помогу, – мягко сказал он и поднял одну из простыней.

– Нет!

Уронив простыню, Джон отшатнулся.

Несколько секунд Сандос не двигался, тяжело дыша.

– Послушайте. Простите, – сказал он затем. – Я испугался, ясно? Не ожидал, что вы окажетесь так близко. Не хочу помощи! Все пытаются мне помочь! Простите, но я это ненавижу. Оставьте меня в покое…

Он отвернулся – сердито, едва не плача. Наконец повторил более спокойно:

– Простите. Напрасно я на вас ополчился. Я запутался, Джон. Столько всего намешано…

Стыдясь своей горячности, Эмилио отвернулся и наклонился к корзине с бельем. Спустя пару минут сказал через плечо:

– Не стойте с глупым видом. Помогите.

Джон растерянно покачал головой, но затем подобрал наволочку и повесил на веревку.

В молчании они довели дело до конца и вернулись в сумрак подвала за новым грузом белья. Опустив корзину на пол, Эмилио тяжело вздохнул, глядя на свои скрепы:

– Да, эти намного лучше, но на скрипке играть я все еще не могу…

Джон забормотал что-то сочувственное, но вдруг увидел, что Эмилио ухмыляется.

– Черт! – засмеялся Джон, и напряжение, возникшее между ними, испарилось. – Не могу поверить, что на это купился. Вы ведь никогда и не играли на скрипке, верно?

– Бейсбол, Джон. Я играл только в бейсбол.

Чувствуя, что к нему возвращается спокойствие, Эмилио открыл стиральную машину и начал выгружать полотенца.

– Сейчас я, наверно, слишком стар и потрепан, чтобы обежать площадку. Но когда-то у меня были здоровые кисти.

– На какой позиции вы играли? – спросил Джон.

– На второй базе обычно. Недостаточно длинные руки, чтобы играть на внешней части поля. Я был весьма хорош на приеме – в основном одиночные и дубли. Ну, может, не так уж и хорош, но любил это дело.

– Отец Генерал утверждает, что у него до сих пор шишка там, где вы ударили его по лодыжке, пытаясь захватить третью базу. Он говорит, вы были просто дикарь.

– Это клевета! – воскликнул Эмилио.

Негодуя, он протиснулся в дверь и отнес корзину к веревке.

– Грубиян – да. Варвар – вполне вероятно. Но дикарь? Только если счет был равный.

С этой корзиной они управились вместе, прислушиваясь к звукам позднего утра, стуку кастрюль и сковородок на кухне, когда брат Косимо начал готовить завтрак, – и теперь молчание было дружеским.

– Джон, а вы интересуетесь бейсболом? – спустя какое-то время спросил Эмилио из-за рядов влажного белья.

– Фанат «Щенков», – пробормотал Джон. – Проклятие жителя Чикаго.

Отпихнув полотенце, Сандос уставился на него широко открытыми глазами:

– И насколько плохи дела?

– Я бы не рискнул на них поставить.

– Понятно. Вот оно что! – Сандос уронил полотенце. Наступила задумчивая пауза.

– Что ж, теперь ясно, почему Джулиани приволок из такой дали вас.

Внезапно Джон услышал голос отца Генерала:

– Фолькер, мне нужен кто-нибудь, чтобы позаботиться о безнадежной развалине, вернувшейся с Ракхата. Доставьте сюда фаната «Щенков».

– Вы не безнадежны, Эмилио.

– Джон, я могу рассказать о безнадежности такое, чего не поймет даже фанат «Щенков».

– А вы испытайте меня.

Когда Сандос вновь заговорил, он уже сменил тему:

– Итак. Как дела Сан-Хуана в этом году?

– На три очка опережают всех. Они стали чемпионами в пятьдесят восьмом, – сказал Джон, радуясь, что может сообщить хорошие новости.

Эмилио снова выглянул из-за простыней, блаженно улыбаясь, кивнул пару раз и с удовлетворенным видом вернулся к работе. Сделав паузу в своем продвижении вдоль веревки, Джон сквозь брешь в простынях посмотрел на Сандоса:

– Вы знаете, что это первый раз, когда вы спросили о текущих событиях? Слушайте, это сводило меня с ума! Ведь вы улетели еще до моего рождения! Вас не интересует, что произошло? Какие войны завершились, кто победил и все такое? Технологические революции, медицинские достижения? Вам это даже нелюбопытно?