Птица малая

ИТАК, С МИНИМАЛЬНЫМИ приготовлениями, на что можно было только надеяться, Марк Робишо, Джимми Куинн и Джордж Эдвардс впервые погрузились в чуждый город. Понятно, что они ожидали столкнуться со смятением и суетой, но попали в полный бедлам. Запахи и звуки Гайжура накинулись на них: склады, распространявшие в воздухе сладкие, пряные и цветочные ароматы благовоний; причалы и доки, пахнущие влажной парусиной, дохлой рыбой и водорослями, полные орущих моряков и докеров; кухарни и уличные прилавки и мастерские, от которых по очереди разило то благовониями, то похлебкой, то аммиаком, то жареной рыбой, то растворителями. Вокруг шла оживленная торговля, здесь продавали и покупали, заключали сделки во временных, но добротно сделанных лавках. Скромные с виду и уравновешенные разносчики торговали со своих тележек непонятными предметами. Проходя по тесным боковым улочкам, сквозь приоткрытые двери они видели руна с затычками в ушах, погруженных в грохот молотков, зубил, дрелей и электрических пил.

Двигались здесь живее, чем в Кашане, и заметнее были физические различия между местными жителями, отметил Марк. Докеры были крепче и шире в плечах, на которые спускались уши. Были и другие, одетые как Супаари во время первой встречи, но не такие крупные и с другими чертами лица, бойкие и тонкокостные, с прямым и вселявшим беспокойство взглядом. К их числу принадлежала и Авижан. Различались они и мехом: менялись цвет и текстура, некоторые были покрыты грубой и вьющейся шерстью, шкуры других были шелковистее и длиннее, чем обычно в Кашане. Региональные вариации, решил Марк. Диаспоры иммигрантов, должно быть, естественны в портовом городе.

Странное было ощущение идти у всех на виду, странное без всяких сомнений, и тем не менее никакие толпы не собирались, дети не визжали, не показывали пальцами и не прятались. Они шли по улице, их замечали, что-то говорили за спиной, но когда Авижан предложила купить всем нечто вроде похожих на шашлык жареных овощей, продавец непринужденно подал им шампуры с обычными любезными словами. Словно бы они покупали претцель[88] в Филадельфии.

Когда настала ночь, Авижан отвела их назад во владение Супаари, через открытый двор, мимо каких-то небольших складов и амбаров, вдоль высокого, также служившего складом сооружения, в жилые помещения, пустые и с простыми стенами, но обильно увешанные яркими гобеленами и устеленные толстыми коврами. После многих прожитых в Кашане лет и соответственно ночей, проведенных в компании спящих руна, они были потрясены тем, что им предоставили для ночлега небольшие комнаты с круглыми постелями на помостах, которые оказались весьма удобны. Так что ночью они погрузились в глубокий сон и даже проспали первый рассвет.

В полдень они встретились с Супаари за их первой и за его единственной трапезой в этот день. Когда они устроились возле стены среди диванов и подушек, в комнату внесли длинный и невысокий стол, на который из кухни хлынул поток блюд, чаш и тарелок, вмещавших в себя жареное мясо, похлебки, невероятные рулеты, оказавшиеся морскими животными, нафаршированными всякими вкусностями, а затем превращенные в подобие хлебов и нарезанные ломтями, разнообразные фрукты, каких им еще не доводилось видеть, всяческие овощи, отварные, жареные и приготовленные под соусом, искусно нарезанные или оставленные в целом виде. Блюда распространяли запахи, сильные и тонкие, пресные и острые. Обходительная прислуга двигалась неслышно, и трапеза растянулась на несколько часов. Авижан питалась в сторонке и следила зa порядком; на следующий день Марк отметил, что блюда, не вызывавшие интереса гостей, тут же убирались со стола, а те, которые нравились, подавались по нескольку раз вместе с еще не виданными прежде.

В тот второй вечер Авижан повела гостей дальше в город. Уже в этот выход они начали ощущать странным образом гибридный характер планировки города, сочетавшей, как они теперь понимали, в своей основе вполне рациональную прямоугольную сетку главных улиц, вымощенных ровной крупной брусчаткой, и систему каналов, разделявших город на сегменты, соединявшие места прибытия грузов с материка и океана с районами, где они обрабатывались или передавались в торговую сеть.

Город был многолюден, но не в земном стиле. Здесь не было попрошаек, безруких или безногих калек, не было изможденных нищих, копавшихся в мусоре, не было и пузатых детей, тянущих за руки за собой усталых и несчастных родителей.