Птица малая

— Теперь вы понимаете, — повторил он, следя за реакцией Фолькера. — Стандарты в городе, для специалистов, очень высоки. Но ничего не тратится впустую. Если результаты спаривания не дотягивают до стандарта, отпрыска устраняют как можно быстрей, пока не развилась привязанность. Что-то вроде телятины, можно сказать.

Йоханнес Фолькер выглядел так, будто его сейчас стошнит.

— Деревенским руна в некотором смысле повезло больше. Они собирают еду, волокна, прочие растительные продукты почти так же, как делали бы это без вмешательства джанаата в их жизнь. Их размножение строго контролируется, но на них не охотятся, как в прежние времена, — исключая редких браконьеров Ва Хаптаа, которые все еще эксплуатируют руна старым способом, как свободно пасущийся скот. Супаари сказал нам об этом. Когда? Через пару дней после того, как были убиты Энн и Д. У. Я сам использовал это слово: «браконьер». Я и не подозревал, что оно означает убийство особи с целью поедания ее плоти.

— Эмилио, это ничего бы не изменило, — произнес Джон. Сандос внезапно поднялся и начал расхаживать.

— Нет. Не изменило бы. Я понимаю это, Джон. Было слишком поздно. Огороды были разбиты и плодоносили. Дети были зачаты. По всему Инброкату. Даже если бы я вовремя понял смысл того, что сказал нам Супаари, это ничего бы не изменило.

Он остановился перед Фолькером.

— Мы спросили разрешения. Учли экологическое воздействие. Мы просто хотели прокормить себя, чтобы не быть обузой для деревни.

Эмилио замолчал, а затем, неукоснительно честный, добавил:

— И мы хотели питаться чем-то привычным. Никто не усмотрел в этом никакого вреда. Даже Супаари. Но он хищник! Он думал, что огороды декоративные! Ему и в голову не приходило, что мы станем употреблять растения в пищу.

Отец Генерал откинулся на спинку кресла:

— Расскажи нам, что произошло.

Эмилио долго стоял не двигаясь и смотрел на Джулиани, словно бы сбитый с толку. А затем он им рассказал.

Офицер джанаата явно знал о незаконном размножении и приказал руна вынести вперед младенцев. Это было исполнено в полном молчании, только некоторые из более старших детей, таких как Аскама, заплакали. Людей спрятали в центре толпы. Возможно, их не отыскали бы, не выйди София вперед. А может, и нет. Даже если б они сами не привлекли к себе внимание, их запах вряд ли бы остался незамеченным.

— Мы понятия не имели, что должно произойти. Мы просто поднялись на равнину, потому что это сделали остальные. Единственным из нас, кто видел других джанаата, кроме Супаари, был Марк, и его появление патруля очень встревожило. Ва Кашани просили нас оставаться в центре и вести себя тихо, и Марк думал, что это правильно. Он был очень взволнован. Он сказал мне, что видел в городе странную сцену, но не уверен, что правильно ее понял. Манужаи велел нам быть тихими, но я так и не узнал, что он имел в виду. Я недоумевал, почему Марк так напуган, ведь руна, казалось, воспринимают ситуацию довольно спокойно. Затем патруль начал убивать младенцев.

Эмилио сел, опустив голову на руки. Брат Эдвард пошел за програином, но когда он вернулся в кабинет, Сандос уже продолжал свой рассказ, а флакон с таблетками, который Бер поставил перед ним, проигнорировал.

— В иврите есть выражение, — говорил он. — «Эшет хаяль»: женщина великой отваги. София поняла, что происходит, раньше всех нас.

— И воспротивилась, — сказал Джулиани, представляя теперь, каким образом понятие насилия стали связывать с иезуитской группой.

— Да. Я слышал ее слова, а потом их подхватили Ва Кашани, повторяя нараспев: «Нас много, их единицы». София произнесла это и вышла вперед.

Он видел ее ночами, в снах: голова вскинута, царственная осанка.

— Она подняла с земли одного из младенцев. Полагаю, командир джанаата был так изумлен ее появлением, что поначалу просто растерялся. Но затем вся деревня хлынула вперед, чтобы вернуть детей, и когда руна двинулись, патруль отреагировал очень быстро. — Эмилио тяжело дышал, уставившись расширенными от ужаса глазами в стол. — Это была бойня, — сказал он наконец.

Фолькер наклонился вперед:

— Может, немного передохнете?

— Нет. Нет. Нужно закончить.

Подняв голову, Эмилио посмотрел на флакон програина, но не притронулся к нему.

— Наверное, патрульные на какое-то время потеряли головы от шока, вызванного нашим присутствием, и возмущения, что руна двинулись против них. И то, что сказала София, было для них ужасно. Вы должны понять, что джанаата строго ограничивают и свою численность. Их популяционная структура почти в точности совпадает со структурой хищных видов в дикой природе: примерно четыре процента от численности добычи. Мне это объяснил Супаари. Поэтому слышать, как руна твердят: «Нас много, их единицы», — наверное, было для них кошмаром.

— Не могу поверить: вы их защищаете! — сказал ошеломленный Фелипе.

Началась бурная дискуссия о стокгольмском синдроме. Эмилио, истерзанный болью, сжимал руками голову. Внезапно он опустил кулаки на стол — не слишком резко, опасаясь повредить скрепы, — и произнес со спокойной четкостью:

— Если вы будете шуметь, мне придется уйти.