Птица над городом

Серега перебросил локоть через спинку кресла, протянул мне телефон:

— Твой.

— Привет, Галка, — сказал Летчик Ли. — Ты как? Я тебе звоню, звоню, ты не отвечаешь, думал, случилось что…

— Привет… Слушай, я… извини, пожалуйста, я мобильник потеряла, который ты мне…

В носу защипало. Ну, только этого еще не хватало!

— Мобильник? Господи, а я уж перепугался. Лапа, перестань, ерунда какая, купим тебе новый, еще лучше. Сим-карту, конечно, жалко, память…

Память… Я тупо уставилась на проплывающее за окном «яйцо Гагарина». Вообразила, как звонит бывший мой телефончик на столе у белобрысого Антона, как раз за разом высвечивается на экране имя звонящего… то есть не имя, хорошо, что прозвище не имеет никакого отношения к паспортному имени, зато номер нетрудно посмотреть в книжке — номер, отлично известный тем, кто заказывал фото с корпоративки… Меня бросило в жар.

— Ли! Ты в этот «Веникомбизнес» еще не звонил?!

— Куда? А, да. Не звонил пока, сейчас как раз собирался…

— Не звони! Вообще скройся от них, лучше всего и на звонки не отвечай!

— Как это?

— Просто! Не делай этого, понимаешь?

— Не понимаю, лапа. Люди ждут, а я…

— Они не того ждут, — вразумительно объяснила я. — Просто не звони им! Я тебе потом все расскажу, ладно?

— Договорились. — Летчик Ли никогда со мной не спорил. Почти никогда. — Целую.

Глава 19

Я прочел всю энциклопедию насквозь: все искал чего-нибудь такого, чего нельзя купить за деньги; так на той неделе придется, должно быть, взяться за дополнительные тома.

О.Генри.

— Совет в Филях, — тихонько сказал Серега. Он сидел на стуле, нам с Настей досталось кресло — две женщины мелкого телосложения помещались в нем свободно. С того момента, как позвонили ее родителям, Настя перестала плакать, сидела молча, выпрямив спину. Валерка, как хозяин, занимал место за столом. Я с тоской косилась на шкуру, расстеленную по полу. Два на три метра, мех густой… плевать, что грязная и пыльная, и кем она, эта шкура, была раньше, тоже плевать. Лечь бы сейчас на нее, уставиться в потолок, а потом закрыть глаза. Поговорив с Ли, я окончательно сдулась, только что сама не валилась на пол, как куча барахла, упавшая с вешалки. Но все же успела шепнуть Сереге, чтобы он не рассказывал, как мы с Настей висели на решетке.

Валерка и без того был не в очень-то добром настроении, хотя и отвел душу по телефону. Рысьи брови шевелились, глаза в полумраке кабинета вспыхивали янтарем, когда фиксировались на мне.

— Я тебя слушаю, Галя.

«Галя»… Я бы предпочла «Афанасьеву» или даже «дуру бабу».

— Объясни мне только одно: какого хрена.

Вот так тебе все и объясни. Прямо при ребенке… Подтащив к себе блокнот, лежавший на столе, я быстро вывела, прикрываясь ладонью: «Я обещала Насте, что выручу ее».

Валерка глянул на листок, потом на меня. Желто-коричневые глаза расширились, на секунду мне показалось, что он сейчас заорет — ну или злобно зашипит, высказывая все, что думает о моих умственных способностях и о моем понимании Слова оборотня… Обошлось.

— Ладно. Рассказывай по существу.

Я рассказала, как воспользовалась помощью «Блюза Бродячих Собак» (не упоминая Марину), как проникла в здание, нашла там «Веникомбизнес», повстречала знакомого выдвиженца и была поймана. Как мы душевно беседовали с Антоном Михайловичем и как у меня отобрали телефон и флешку… И только я сделала паузу, перед тем, как говорить про фотографию тетки-лжеинспекторши, и задумалась, не потребовать ли объяснений: что за тетка, что за «Веникомбизнес», и что об этом было известно Наталье и Валерке, — как в прихожей чвакнула дверь, кто-то негромко поздоровался с Ниной Сергеевной и, не задерживаясь, прошел к нам.

— ЗдорОво, авиация, — сказал Серега.

— Здравствуйте, — сказала Настя.

— Ага, так вот… это самое… — сказала я.

Летчик Ли нацепил свою бейсболку на нос волчьей голове, украшавшей стену, скромно уселся на диванчик и сделал жест ладонью: мол, извините за вторжение, продолжайте, не стесняйтесь.

Врать не буду, я обрадовалась. Даже больше, чем удивилась. И все-таки: что бы окаянному кицунэ заявиться хотя бы на три минуты позже? Как мне теперь при нем излагать про эту проклятую фотографию и про гильотину для оборотней, в которую меня засунули? С другой стороны, выяснение самого стремного момента — как я вообще туда попала и какого хрена — все же прошло не при нем, хоть на этом спасибо. Я взглянула на Валерку…

Только кошки и рыси умеют в одно и то же время злобно шипеть на выдохе и устрашающе раздуваться… ну хорошо: величественно приподниматься.

— Ты откуда взялся?!

— Стреляли? — невозмутимо предположил Ли.

— Пока нет. Но сейчас начну, — пообещал Валерка. — Тебе дали пропуск не для того, чтобы ты являлся, когда тебе вздумается. Это дело тебя не касается никоим образом. Про твои дела поговорим позже.

— Валер, давай сразу определимся, — спокойно заявил этот наглец. — Дело, в котором участвует моя жена, касается меня напрямую.