Птица не упадет

Три дня назад Марк и Марион приехали от Ворот Чаки, специально чтобы помочь на выборах. Помощников всегда не хватало, и Марион оказалась в своей стихии — вместе с двадцатью другими женщинами под руководством Руфи Кортни она работала на кухне за залом, нарезая сэндвичи и раздавая кофе.

Марк объезжал округ с остальными партийными организаторами. Они охотились за отсутствующими и не желающими голосовать избирателями и привозили их на участок.

Работа была тяжелая, и все они почти не спали накануне. Танцы и барбекю продолжались до четырех утра, а после возбуждение многим помешало уснуть.

Для Марка эти выборы имели особое значение. Он был совершенно уверен, что, если Дирк Кортни станет членом парламента, его мечтам о Воротах Чака не суждено сбыться.

Весь день подходили голосующие, и сообразно этому вспыхивала и умирала надежда. Часто казалось, что в том конце зала, где под портретом Дирка Кортни сидят организаторы его кампании, полно народа, а угол Шона Кортни пустует.

Тогда шурин Марион Питер Боутс вынимал изо рта трубку и довольно улыбался, глядя через весь зал на Марка. Он стал горячим сторонником Дирка Кортни, и за последние шесть месяцев его положение разительно изменилось. Он открыл собственную контору на первом этаже Ледибургского фермерского банка. Ездил он теперь на новом «паккарде» и переехал из коттеджа в большой дом с садом и огородом в три акра, где по его настоянию накануне вечером ужинали Марк и Марион.

— Вечерняя звезда заходит, утренняя восходит, мой дорогой Марк. Мудрый человек признает это, — вещал он, разрезая мясо.

— Звезда генерала Кортни еще не зашла, — упрямо возразил Марк.

— Еще нет, — согласился Питер. — Но когда она зайдет, вам понадобятся новые друзья. Влиятельные друзья.

— Вы всегда можете на нас рассчитывать, — добродушно сказала сестра Марион. — Вам совсем не обязательно жить в буше.

— Вы не понимаете, — спокойно прервал Марк. — Дело всей моей жизни там, в буше.

— О, я бы не зарекался. — Питер положил Марку на тарелку ломоть мяса. — Когда Дирк Кортни победит, в Ледибургском округе произойдут большие перемены. Очень большие!

— К тому же это несправедливо по отношению к бедной Марион. Ни одна женщина не может жить там.

— Да мне нравится везде, куда бы ни вздумалось отправиться Марку, — сказала Марион.

— Не волнуйтесь. Мы о вас позаботимся, — пообещал Питер.

И по-братски потрепал Марка по плечу.

— Мистер Дирк Кортни очень высоко ценит Питера, — гордо сказала его жена.

Теперь, идя через зал к генералу, Марк ощущал в животе тяжелый липкий страх. Ему не хотелось передавать генералу дурные вести, но он понимал, что лучше услышать их от друга, чем от торжествующего врага.

Он остановился, глядя на Шона Кортни издали и испытывая одновременно жалость и гнев. Шон заметно оправился после тяжелых дней в Эмойени. Плечи вновь расправились, лицо пополнело.

Оно перестало казаться истощенным, и генерал снова бывал на солнце. Серебряные борода и волосы подчеркивали темный загар.

Сейчас он сидел. Напряжение последних дней сказалось на нем. Он сидел на стуле с жесткой спинкой, прямо, положив руки на рукоять трости. С ним были многие старые друзья, собравшиеся, чтобы поддержать его, и он с серьезным видом слушал своего брата Гаррика и одобрительно кивал.

Марк не хотел подходить к ним, ему хотелось оттянуть этот момент, но тут в зале началось движение. Марк заметил, как Питер Боутс, красный от возбуждения, торопливо идет туда, где стоит Дирк Кортни. Он заговорил, оживленно жестикулируя; Дирк, наклонившись, внимательно слушал.

Больше оттягивать Марк не мог. Он выступил вперед, и Шон увидел его.

— Ну, мой мальчик, посиди с нами. Говорят, подсчеты подходят к концу, но результаты объявят после полудня. — Тут он увидел лицо Марка. — В чем дело? — хрипло спросил он.

Марк наклонился, почти касаясь ртом уха генерала, и собственный голос прозвучал для него хрипло.

— Только что телеграфировали: мы проиграли в Йоханнесбургском центральном, в Блумфонтейне и Джеппе.

В этих округах с 1910 года всегда побеждали сторонники Сматса. Теперь они были потеряны. Настоящая катастрофа. Шон схватил Марка за руку, словно желая набраться от него сил, и его руки тряслись, как у паралитика.

Они слышали на противоположной стороне зала торжествующие голоса, и Марку пришлось поторопиться.

— Это еще не все, сэр. Сам генерал Сматс потерял место. Народ отверг его, победила коалиция Национальной и Рабочей партий под руководством Герцога.

— Боже, — прошептал Шон. — Началось. Я не верил, что это возможно.

Не выпуская руки Марка, он встал.

— Помоги мне дойти до машины, мой мальчик. Не думаю, что смогу поздравить нового члена парламента от Ледибурга.

Но они опоздали. Объявление прозвучало раньше, чем они дошли до выхода. Главный наблюдатель с платформы в конце зала провозгласил:

— Мистер Дирк Кортни, Национальная рабочая партия, 2683 голоса.

Генерал Шон Кортни, Южно-Африканская партия, 2441 голос. Представляю вам нового члена парламента от Ледибурга.

И Дирк Кортни легко вспрыгнул на платформу, подняв над головой обе руки, как борец-победитель.