Птица обрела крылья

Шарлотта искала в браке с Кристоффером знакомый ей семейный уют, а тот, третий сын барона Соммера – брата матери Шарлотты, руководился лишь трезвым расчетом. Да и сама кузина, с приятным изумлением заметил он, из нескладного подростка превратилась в девушку, а смена фасонов платья, которые теперь соблазнительно подчеркивали ее пышную грудь и красивую женственную фигуру, сделали Шарлотту настоящей красавицей, хоть сама мисс Сэлтон себя таковой не считала. Услышав от мистера Сэлтона о том, что он даст за дочерью неприлично большое приданое, Кристоффер нашел выгодным жениться на своей кузине, ведь его, как третьего из сыновей, ждал церковный сан, к которому он не имел никакого интереса. Шарлотта стала его шансом вырваться из цепей уготованной ему судьбы, и он не потерял ни минуты, огласил отцу свои намерения, получил его благословение и вместе с Сэлтонами отправился в Англию, где, знал молодой джентльмен, его ждала новая жизнь. Жизнь с Шарлоттой и ее приданым. Кристоффер понимал, что кузина, должно быть, переросла свою детскую влюбленность к нему, но сыграл на ее любви к знакомому родственному уюту и стремлению к постоянности.

– Я рад за вас, – только и смог ответить Энтони той, которой еще несколько минут назад желал признаться в любви. – Но сейчас прошу простить меня: мне необходимо покинуть вас. Я приехал навестить вас на несколько минут, но меня ждут дела, и я, увы, не имею возможности отложить их.

– Но вы только приехали, – нахмурилась Шарлотта, однако она понимала причину, заставившую ее друга вдруг заспешить уехать от нее. Но что она могла сделать? Его чувства были ранены, и она не могла исцелить их.

«Ах, только бы не потерять еще и Энтони! Вивиан уехала, а я, кажется, только что оттолкнула от себя этого прекрасного джентльмена, единственного друга, который остался у меня в Лондоне!» – с отчаянием подумала девушка.

– Увы, мисс Сэлтон, я не могу остаться, – твердо повторил Энтони: в данный момент он желал лишь одного – уехать и, закрывшись в своем доме, вырвать свое проклятое сердце, которое так жестоко ошиблось уже дважды, чтобы никогда больше не чувствовать ни любви, ни печали, ни огорчений. – Моя кузина попросила меня помочь ей в деликатном деле. Видите ли, некоторое время назад ей пришлось расстаться с семейными драгоценностями, а она, по неловкости своей, позабыла об этом факте, но попросила меня вернуть их ей, – добавил он, не желая выглядеть в глазах Шарлотты и ее жениха смешным ревнивцем.

– Ах, да! Ее птица! Она все еще не вернулась к ней? – воскликнула мисс Сэлтон. – Тогда не буду задерживать вас, мистер Крэнфорд! Это действительно важное дело. Но, прошу, дайте мне свое слово, что вы поужинаете сегодня с нами.

– Увы, я уже дал согласие на ужин с другим семейством, – вежливо солгал Энтони.

Сидеть за одним столом с возлюбленной, которая обещала свою руку другому, и усердно пытаться выглядеть невозмутимым и веселым? Нет уж, увольте!

– Тогда мы ждем вас завтра, – настаивала девушка.

Она желала видеть его, желала, чтобы он оставался рядом с ней, но не потому, что ее сердце было жестоким: она не верила в сильную к ней привязанность со стороны Энтони и считала, что вскоре он излечит свое сердце с другой девушкой, ведь с каждым новым днем приближался новый лондонский сезон.

– В данный момент я не могу вспомнить о том, какие планы ждут меня завтра, но я просмотрю свое расписание и обязательно пришлю вам записку с ответом. Желаю вам хорошего дня. Мистер Соммер, мисс Сэлтон. – Энтони принес Шарлотте и ее жениху по вежливому поклону и направился вон из сада.

– Какой занятой джентльмен, – с добродушной усмешкой заметил Кристоффер, подставляя невесте свой локоть, на который та машинально положила свою ладонь, затянутую в шелковую перчатку. – Должно быть, он очень популярен в английском обществе?

– Да, популярен… И он отличный охотник, – пробормотала себе под нос Шарлотта.

– Правда? Тогда я попрошу его взять на следующую охоту и меня. Я, признаться, тоже люблю пострелять.

– Да, конечно. Думаю, вам будет приятно общество друг друга.

Кузены медленно пошли по дорожке, а Шарлотте хотелось обернуться, побежать вслед за Энтони и объяснить ему свое внезапное решение выйти замуж за Кристоффера. Она видела, что разбила его, оттолкнула от себя, заставила его уехать.

«Но он никогда не говорил мне о своих чувствах! Он никогда не просил моей руки! Будущее страшит меня… Брак страшит меня! Но, если бы Энтони нашел в себе смелость попросить моей руки до того момента, как это сделал мой кузен, я с радостью ответила бы ему согласием!» – вдруг пронеслось в разуме девушки, и это знание, такое молниеносное, такое ошеломляющее знание того, что все это время она не переставала любить Энтони, заставило ее осознать, какую ужасную ошибку она совершила.

Ни за какими драгоценностями мистер Энтони Крэнфорд не поехал. Он был так разбит, что ему хотелось, как и в тот раз, после отказа Вивиан, закрыться дома и утопить свои горести в алкоголе. Хоть ненадолго. Хоть таким мерзким способом.