Птица обрела крылья

– Не смейте называть мать моего ребенка «проституткой»! – тоже вспылил Энтони. Он подошел к Эмили и встал между ней и своей матерью. – Да, Эмили и я имели связь, но она началась по моей инициативе, когда Эмили попала в ваш дом. Это я соблазнил ее и пообещал ей золотые горы… Но то, что вы сделали с ней и моим ребенком, матушка, настолько безобразно и жестоко, что, боюсь, в моем сердце не осталось ни капли любви к вам, – отчеканил он, смотря на графиню с презрением и ненавистью, отчего в глазах той появились слезы.

– Что ты такое говоришь? Я сделала это, чтобы защитить твое будущее! – прошептала она, поспешно смахивая со щек слезы. Слова сына ранили ее в самое сердце.

– Я не просил вас об этом и благодарить не намерен. – Лицо Энтони было таким строгим, что, казалось, он усилием воли сдерживал себя, чтобы не дать матери пощечину. Однако, естественно, будучи джентльменом и порядочным мужчиной, он никогда не поднимал руку на женщину, даже несмотря на то, что его душа сгорала от гнева и ярости. Затем он обернулся к Эмили. – Не бойся. Эта женщина больше никогда не причинит вам вред.

– Благодарю вас, мистер Крэнфорд! – дрожащим от страха голосом ответила бедная девушка, прижимая к груди плачущего ребенка. – Я пришла, чтобы показать Роберта мистеру Фидману… Он весь горит и кашляет… Я боюсь, что он заболел!

– Шарлотта, не могла бы ты проводить Эмили и Роберта в детскую и велеть найти нашего доктора? – попросила Вивиан подругу.

– Да, конечно! Пойдемте со мной, дорогая Эмили! – тотчас ответила Шарлотта: неприятная семейная сцена, невольной свидетельницей которой она стала, причинила ей душевную боль, но, наблюдая за тем, с какой решительностью и пылкостью встал ее жених на защиту чести своего ребенка и его матери, девушка наполнилась гордостью за него.

Эмили торопливо подошла к мисс Сэлтон, с которой познакомилась вчера и с которой, как ни странно, ее теперь связывали хорошие отношения, и девушки покинули гостиную.

– Ты забыл, с кем разговариваешь! Я твоя мать, и ты должен прислушиваться к моим советам! – парировала сыну леди Крэнфорд. Теперь ее голос звучал твердо, как сталь, а слезы на щеках высохли. – Я действовала в твоих интересах! Ни одна из богатых невест…

– Что ж, в таком случае, моя леди, кажется, я все же обязан принести вам благодарность, – насмешливо усмехнулся Энтони, но затем процедил сквозь зубы: – Но с этого момента я настаиваю на том, чтобы вы перестали заботиться обо мне и моих интересах. Я взрослый самостоятельный мужчина и сам могу о себе позаботиться. Также я намерен официально признать моего сына от Эмили и буду содержать его и его мать.

– Энтони! Ты сошел с ума! – вскричала графиня: нет, что придумал! – Глупый мальчик! Что тебе это даст? Одно бесчестие! Ни одна девица не захочет иметь с тобой дело!

– Прекрасно, – только и ответил на это ее сын.

– Прекрасно? – слабо повторила леди Крэнфорд, смотря на сына, как на умалишенного. – Мальчик мой, что с тобой? Ты болен? Или это Вивиан заставляет тебя поступать так глупо?

Вивиан насмешливо улыбнулась и закатила глаза.

– Вы считаете, что у меня напрочь отсутствует разум, и я не могу принимать самостоятельные решения? – презрительно бросил Энтони. – Да, я и Вивиан с некоторых пор стали близкими друзьями, но она не имеет никакого влияния на принимаемые мною решения. И позвольте порадовать вас, моя леди: у меня уже есть невеста, и она знает о том, что у меня имеется незаконнорожденный сын, и приняла этот факт как должное.

– И кто же, позволь спросить, эта чудная душа? – с недоверием спросила графиня, но тут ее разум пронзила догадка. – Только не говори, что это мисс Сэлтон… Только не она, Энтони… Не она…

– Именно она, моя леди. Я сделал ей предложение, и она дала мне свое согласие, – не щадя чувств женщины, которая дала ему жизнь, и сама же пыталась у него отнять, холодно сказал Энтони.

– Ты знаешь, как я отношусь к этому союзу! Ты сильно ранишь меня, если женишься на ней! – Графиня театрально прижала ладонь к сердцу.

– Я не нуждаюсь ни в вашем мнении, ни в вашем благословении. – Энтони не имел более сил разговаривать с матерью, поэтому, бросив ей ледяное «Хорошего дня, моя леди», торопливо направился к выходу. Проходя мимо кузины, он тихо сказал ей: «Прости, Вивиан, я больше не могу быть здесь!», покинул гостиную и направился вслед за Эмили и Робертом в детскую.

Вивиан осталась наедине с ненавистной ей особой, родной тетей, которая причинила ей так много боли, и ее раздражение присутствием этой женщины сменилось чистым презрением. Она презирала тетю Беатрис и не скрывала этого. Но миссис Уингтон съедало любопытство.

– Так что вы делаете в моем доме, леди Крэнфорд? – приподняв подбородок, поинтересовалась Вивиан. – И как вы нашли путь в Кроунест?

– Я получила приглашение на королевский бал. Приглашение пришло и тебе, но почему-то на адрес Гринхолла. – Леди Крэнфорд гордо расправила плечи. – Поэтому я решила доставить его тебе. Местоположение и адрес твоего поместья я узнала у дворецкого Энтони.