Птица-пересмешник

Когда Питер наконец дополз до жилища Ганнибала, его истомила дикая головная боль и не менее жуткая жажда. Ганнибал восседал в своем гигантском кресле-качалке в длинной светлой гостиной, охлаждаемой крутящимися вентиляторами. Как всегда, вокруг него на полу сидела свора его любимых собак, а на столе громоздились пачки бумаг; часть их успела сверзиться со стола на пол. Он усердно писал, очки его сидели на кончике носа. Когда Питер вошел, он на секунду оторвался от бумаги, молча показал на стол с напитками и снова вернулся к своей писанине. Питер налил себе выпить и сел рядом с Ганнибалом. Так он сидел, потягивая напиток, пока Ганнибал наконец не кончил писать, не перечел написанное, не снял очки и не поднял стакан..

— Твое здоровье, — сказал Ганнибал.

— Ваше здоровье, — ответил Питер.

Они выпили, как добрые друзья, и мгновение помолчали.

— Ну, — наконец сказал Ганнибал. — Что нового?

Питер сделал большой глоток, а затем поведал Ганнибалу о предложении Джагга. Ганнибал в буквальном смысле слова закачался от дикого хохота.

— Каков нахал! — весело сказал он. — Маленький розовощекий наглец. И «король людоедов»… Кинги живот надорвет от смеха!

— Как, вы собираетесь ему рассказать об этом?! — встревоженно спросил Питер.

— А почему бы и нет? — сказал Ганнибал. — Бедняге уже несколько дней не до смеху, пусть порадуется.

Питер снова наполнил стаканы и сел. 

— Ну а как вам весь этот идиотизм? Этот американец Харп, требующий добавки льда, или этот швейцарец со своими часами?

— А понимаете ли вам, что, глумясь над столь любимым американцами льдом и над швейцарскими часами, вы глубоко раните культурные основы двух великих держав? — торжественно изрек Ганнибал.

— Ну ладно, — с улыбкой сказал Питер, — позвольте рассказать про этого проходимца Лужу. Это куда существеннее.

— Как — Лужа? — изумился Ганнибал. — А ему-то что от тебя надо?

Питер поведал о визите Лужи и о том, чем он закончился. Ганнибал присвистнул.

— Должно быть, он сильно нервничает, если пытался подкупить вас с Одри, — сказал он. — Это такая глупая попытка. Интересно, оказывается ли на него самого определенное давление?

— Кто, на него может давить? — спросил Питер.

— Ну, хотя бы твой дядюшка Осберт. Мне никогда не нравился его союз с Хаммером — более прочный, чем связь сиамских близнецов, — а как только я узнал, что Лужа знаком с вашим дядюшкой, я почувствовал, как здорово запахло жареным.

— Вы хотите сказать, что мой дядюшка выиграет от строительства? — недоверчиво спросил Питер. — По-вашему, он тоже сорвет на этом куш?

— Случались и более странные вещи, — заметил Ганнибал. — Вся беда в том, что у нас нет доказательств… Во всяком случае, таких, которые могли бы быть приняты к сведению в суде.

— А как, по-вашему, можно их получить? — взволнованно спросил Питер. — И если удастся, то можно ли будет наконец похоронить идею строительства аэропорта раз и навсегда?

— Не уверен, хотя это, несомненно, позволило бы нам перевести дух, — сказал Ганнибал. — Но я не представляю, каким путем мы можем их раздобыть. Разве только эта отвратительная троица явится сюда и вручит нам покаянное письмо с подписями. Во всяком случае, в данный момент мы бессильны что-либо предпринять. Поедемте-ка лучше на заседание Совета и посмотрим, как там пойдет дело.

Совет состоял из всех младших и главных вождей Гинка и Фангуа, по двадцать человек с каждой стороны; при равенстве голосов решающий голос оставался за Кинги. Собравшиеся, одетые в пестрые халаты, сгрудились вокруг длинного, до блеска отполированного стола. В своем королевском одеянии пурпурного цвета с золотым шитьем у ворота и на манжетах Кинги выглядел особенно величественным. На общем фоне резко выделялся один только Лужа в неизменном безупречном костюме и с галстуком регбиста. Когда Ганнибал и Питер заняли положенные места, Кинги обратился к собравшимся с речью.

— Я начну вот с чего, — сказал он своим богатым раскатистым голосом, который прямо-таки создан был для риторики. — Наш  Совет должен уяснить одну простую вещь. Мы не имеем права лишать фангуасов их вновь обретенного божества — это было бы равносильно лишению племени гинка их божества, которое всегда оставалось при них. Стоящая перед нами проблема заключается в следующем: если мы дадим ход нашим планам затопления долин — а на заседании парламента уже достигнута договоренность о продолжении работ по подготовке строительства аэродрома, — под воду уйдут и птицы-пересмешники, и деревья омбу. Таким образом, мы сегодня должны решить, как построить аэродром без нанесения ущерба религиозным чувствам фангуасов. Поэтому сейчас я подойду к каждому и попрошу его высказать свое мнение в индивидуальном порядке. После этого может быть открыта общая дискуссия.